Виталгол. Афрорусский маг

– Ну, не украл, купил, украл другой, и ты должен вернуть.

– Врача или того, другого? – не понял Виталий.

– Как в моей семье мог родиться такой идиот?! – по ровному тону голоса спящей девушки нельзя было распознать эмоции, но смысл фразы не оставлял сомнений в её эмоциональной нагрузке. – Того другого я давно убил. Ищи доктора!

– Доктора тоже нужно убить? Чтобы тайну не выдал.

– Какую тайну? Кому не выдал? – колдун там, в Африке, терял терпение. – Просто забери то, что должен. Врача, если хочешь, можешь убить и съесть.

– Не хочу я никого есть, – отказался капризный внук, – а докторов в России столько, что до конца жизни не найдёшь нужного.

– Твой отец уже нашёл. Он тоже был колдуном, это по мужской линии всем передаётся …

– Если передаётся всем, почему я – не колдун? – перебил Виталик.

– И ты – колдун, только твой внутренний питон замёрз… спит. Не перебивай, скоро силы иссякнут, я умру и не смогу с тобой говорить. Твой отец, Абрафо, специально хорошо учился, чтобы попасть в российский институт и найти злодея. Я помогал, немножко колдовал. Чтобы узнать имя врача, мой сын провёл кровавый ритуал. Съел живого мяса и по внутренностям всё увидел.

– Почему же отец сам не забрал у врача этот рог?

– Кто-то подсмотрел за Абрафо во время ритуала и вызвал полицию.

– Тогда милиция ещё была, – машинально уточнил Виталий.

– Девочка знает то слово, которое сказала.

– Не перебивай, силы на исходе, – попросил колдун, – когда Абрафо вернулся домой, в Конго к власти пришли другие люди, и его расстреляли.

Девушка замолчала. Виталий подумал, что дедушка потерял связь и больше не заговорит, но ошибся. Теперь между словами появились значительные паузы, как будто человеку трудно говорить:

– Я умираю… это не важно… если у тебя не получится, умрут многие. В этом роге – смерть!

– Там – вирус, болезнь какая-то? – догадался внук.

– Не болезнь, смерть! Земля изменится, люди изменятся. Надо, чтобы всем не досталось. Там чистая сила Леопарда. Не все выдержат, многие сломаются. Можно только колдунам. Леопард придёт.

Голубев видел, что дед начинает заговариваться и понял, что не узнал самого главного:

– Как врача зовут?

– Пиковский, – спокойно произнесла девушка.

Юля полежала пару секунд, дёрнулась, резко повернулась к Виталию лицом, отчего упала с кровати, вместе с одеялом, села на полу, потом отползла спиной вперёд к стене, быстро суча ногами по полу и вытаращив на партнёра безумные глаза.

Виталий встал, подошёл к столу, налил в два стакана немного алкоголя, разбавил колой, выпил. Второй стакан поднёс Аннабель. Та сначала пыталась вжаться в стену и отгородиться от парня одеялом, потом всё же позволила напоить себя и хриплым голосом спросила:

– Что это было?

– А ты что помнишь? – уточнил Виталик.

– Всё, – ответила девушка. Было видно, что алкоголь её немного расслабил, и она уже может думать, – часто у вас, у африканцев, такое бывает. По телефону не вариант пообщаться?

– Я – русский, – машинально поправил Голубев.

– Русский?! Да ты же – негр! – воскликнула Юля, потом поняла, что сказала что-то не то и поправилась, – афроамериканец, – опять не так, – афрорусский! – наконец нашла правильное слово. – А ещё у тебя дедушка – африканский колдун, а отец – каннибал, совершающий кровавые обряды.

– Он не каннибал. Там коза была. Мама рассказывала, что отец хотел козу приготовить по особенному для друзей из универа. Праздник какой-то был африканский.

– Какой праздник? – уточнила Аннабель.

– Не знаю, – пожал плечами Виталик, – может, день конголезийского колдуна или день работников носорогоперерабатывающей промышленности.

– У вас там есть такие праздники? – заинтересовалась девушка. Она уже встала с пола и собирала по комнате предметы своего гардероба.

– Не у нас там, а у них там, – раздражённо поправил парень, – я всю жизнь в России прожил, даже в армии хотел отслужить, не взяли. Для меня праздники – пасха, да масленица. Отец тогда сказал, что козу по традиции он сам должен убить, в одиночестве, чтобы попросить прощения у духа козы. Кто-то настучал, милиция нагрянула в самый разгар ритуала, отца скрутили и увезли. Вместе с козой. Потом к матери приходили люди в штатском. Они сказали, что отца расстреляли как государственного преступника, поэтому гражданке Голубевой лучше взять академический отпуск в институте и несколько лет в Москве не появляться. Про меня ещё никто не знал, я только в зародыше пребывал. Мама тогда вернулась в родной Тимашёвск, устроилась на кондитерскую фабрику. Доучивалась заочно, в Кубанском технологическом. Такая история.

– Всё равно, я с вашей семейкой ничего общего иметь не собираюсь! – Аннабель уже до половины влезла в обтягивающее розовое платье с блестками, потом застыла, вылезла обратно. – Я душ приму и уйду.

Виталик задумчиво поднёс ко рту пустой стакан, поморщился от запаха недавно бывшего в сосуде коктейля, подошёл к столу, сполоснул стакан водой из графина, не найдя, куда вылить использованную воду, вылил в стакан Аннабель, посмотрел на колу, но налил воды, выпил, сел на кровать, снова задумался.