Visum et Repertum(Документы первых вампирических расследований c приложением некоторых известий о вруколаках, протовампирах и ревенантах)

VISUM ET REPETRUM Документы первых вампирических расследований c приложением некоторых известий о вруколаках, протовампирах и ревенантах

1819–2019

ВАМПИРСКАЯ СЕРИЯ

к 200-летию со дня публикации

«Вампира» Д. Полидори

С. Шаргородский Visum et Repertum, или Явление вампира

«Вампиризм насчитывает чуть более века» — утверждал Шарль Нодье в предисловии к своей «Инферналиане», собранию новелл и анекдотов о блуждающих мертвецах, призраках, демонах и вампирах, изданному в 1822 г.[1]

Хотя человеку, вооруженному всем массивом нынешних знаний, утверждение Нодье может показаться некорректным, с точки зрения ряда современных ученых он совершенно прав. Былая «вампирология» лишь около полувека назад осознала себя академической областью vampire studies — находящейся, по выражению М. Интровинье, «на перекрестке исследований популярной литературы, истории литературы и культурной истории»[2] (а также, добавим, исследований религии и эзотерики и фольклористики). Дебаты о том, должна ли сфера исследований включать вампироподобных созданий мирового фольклора и чудовищ античного воображения, оживающих или анимированных Дьяволом мертвецов некоторых средневековых хроник или так называемых «протовампиров» и «ревенантов» от хрестоматийного пастуха из Блова и ведьмы из Левина в Богемии[3] до несчастного сапожника-самоубийцы из Бреслау и силезского городского старейшины Иоганна Кунце (Кунтиуса)[4], продолжаются по сей день. Как считают пуристы от вампирологии, вполне солидаризуясь с Нодье, современные европейские и в целом западные представления о вампирах возникли лишь в конце XVII начале XVIII в., когда приобрел широкое хождение сам термин «вампир» и былые привидения и ревенанты были наделены характерными признаками, превратившись в кровососущих живых мертвецов. Но и в этом случае сложно обойтись без греческих вруколаков и немецких и кашубских нахцереров[5] — ведь именно эти существа породили первые исследования, которые традиционно принято относить к сфере вампирологии. В частности, о вруколаках писал в сочинении De Graecorum hodie quorundam opinationibus («О некоторых воззрениях современных греков», 1645) теолог и хранитель Ватиканской библиотеки Лев Аллатий (Леон Алаччи, 1586–1669); в 1657 г. в Париже вышла книга иезуита Франсуа Ришара, который подробно рассказывал о вруколаках[6]и заключал, что нечистый «оживляет и наполняет жизненной силой эти мертвые тела». Но наибольшую известность приобрел скептический рассказ французского ученого-ботаника и путешественника Жозефа Питтона де Турнефора (1656–1708), приведенный в его посмертно изданном «Описании путешествия по Леванту» (1717).

Предания о нахцерерах, этих мертвецах, которые жевали в могилах погребальные саваны и собственную плоть и высасывали из живущих жизненные соки, тем временем проникали в популярные германские сборники, посвященные потусторонним явлениям, например Der hôllische Proteus… («Инфернальный Протей»)[7] Эразма Францисция (Francisais, 1627–1694) и становились объектом ученых трактатов.

Гравюра из книги Э. Францисция «Инфернальный Протей» (1690).

Так, еще в 1679 г. лейпцигский теолог Филипп Pop (Rohr) осчастливил публику книгой Dissertatio historico-philosophica de masticatione mortuorum («Историко-философское рассуждение о жующих мертвецах»); в 1693-94 г. в парижском журнале Le Mercure Gallant появились две статьи о польских и российских упырях[8].

Нельзя не остановиться на чрезвычайной обрывочности и фрагментарности сведений о вампирических верованиях, доступных европейцам начала XVIII в., будь то поверья восточнославянские или греческие. Даже самые просвещенные обитатели Западной Европы в целом отнюдь не обязательно читали те или иные описания путешествий и тем более немецкие ученые диссертации. Хорошим примером может послужить сочинение Карла Фердинанда фон Шерца Magia posthuma («Посмертная магия»), изданное в Ольмюце в 1704 или 1706 г.[9]. Этот небольшой трактат, где рассматриваются некоторые случаи моравских ревенантов, часто упоминается у современных вампирологов, но в свое время он, в сущности, стал широко известен лишь после того, как содержание его изложил в своей прославленной книге О. Кальме[10]; о редкости сочинения фон Шерца может свидетельствовать тот факт, что сохранилось оно всего в двух-трех печатных экземплярах, находящихся в библиотеках Чехии и Франции.

Титульный лист сочинения К. Ф. фон Шерца «Magia posthuma».