Вишневый самурай

«Икар» миновал стрелку Васильевского острова и выскочил в Большую Неву. Только тут я заметил, что хвост моего катера кого-то заинтересовал: два юрких маленьких суденышка шли в некотором отдалении, будто бы совершая праздную прогулку. Однако мой наметанный глаз сразу отметил хорошо продуманную траекторию их движения.

Интересно, кто это мечтает со мной познакомиться? Следить за мной вроде никакого смысла нет. Ну, встречается господин частный сыщик с крупным представителем криминалитета по какой-то своей надобности — и что?.. Нет, моему «сопровождению» нужно иное. Тут выслеживается дичь, которую можно загнать и упокоить навеки. На роль дичи запланирован я. Что-то мне такой расклад не по душе. С удовольствием скоротаю время как-нибудь иначе.

Кто же организовал преследование? Трои Епифанов, будь ему пусто? Сомнительно. У него нет финансовых возможностей, чтобы привлечь контингент со стороны… Хотя нет! После того как он перекачал деньги со счетов семьи, ситуация изменилась… С другой стороны, зачем Трою рисковать? Он уже рассекречен! Полиция и без моего участия в несколько дней вычислит его местопребывание. Так что мое устранение запоздало… Значит, за этим стоит кто-то иной. Некий господин X, не выведенный мною пока что на чистую воду…

Позади меня заговорили пулеметы. Пули зацокали по корпусу катера. Я инстинктивно оглянулся, но рассмотреть, кто палит и с какой такой надобности, мне не удалось. Запустил на бортовом компьютере программу заднего обзора и верньером увеличил картинку. Стреляли с обоих катеров. С таким хвостом дорога на Гагаринский канал заказана! Там узкие улочки. Пули посекут жилые дома. Могут быть жертвы… Я не имею морального права вести туда преследователей.

Выход только один: уходить вперед по Неве и разбираться с наглецами самостоятельно. Что называется, в порядке самообороны.

Я дал по газам и заложил штурвал на резкий разворот: в Финском заливе много просторнее!.. К тому же по ходу этого расследования я же устраивал гонки по Финскому заливу и Кронштадту.

Катера не ожидали от меня такой резвости. Они на мгновение прекратили стрельбу, но, стоило мне повернуться к ним передом, тут же ее возобновили. Я вдавил педаль газа глубоко в полик, вызвал программу бортового оружия и, избрав пулемет, изготовился к бою.

«Икар» на полных парах устремился на один из катеров противника. Тот попытался увильнуть, но я целенаправленно шел на таран. Пули так и рикошетили от бронированного корпуса «Икара». Я решил испытать себя в амплуа камикадзе. Когда расстояние между нами сократилось до катастрофического предела, я резко отвернул в сторону и нажал гашетку пулемета. Противник попал в силки автоматического прицела, выбраться из которых ему не удалось. Пули зашлепали по неудачливому катеру, продирая обшивку. Через несколько мгновений он полыхнул рождественской елкой, а затем взорвался, разбросав в разные стороны горящие обломки.

Второй, видя печальную судьбу компаньона, попытался скрыться. Ускорившись по максимуму, он устремился к Адмиралтейской стороне. Я, развернувшись, приклеился к его хвосту. Как он ни дергался, как ни пытался стряхнуть меня, ничего у него не получалось…

Катерок нырнул в Мошков переулок и свернул на Миллионный канал. Я не отставал. Эх, узнать бы у пилотов, кто их послал и сколько пообещал за мое уничтожение… Что же они теперь намерены делать, когда их мотор перегрет и им не скрыться?.. Впрочем, и мне полезно посмотреть в глаза реальности: такой темп «Икар» долго не выдержит! А пилоты могут и не знать нужных мне подробностей. Спалить их без жалости! И — по своим делам… Почему бы и нет?

Искушение было сильным. Я попытался нагнать противника, но когда он свернул с Миллионного канала в Лебяжью канавку и направился к Инженерному замку, решил, что дело того не стоит, и отвернул в Фонтанку. Катер неприятеля взял курс на Мойку. Так мы и разошлись в разные стороны, как в море корабли.

Я направился в сторону Гагаринского канала и спустя полчаса припарковался возле парадного входа в кафе «Мадригал». Ишь, какое неказистое с виду: заляпанные грязные окна, вход украшен двумя колоннами в виде пальм, двухстворчатая дверь с выбитым стеклом… Прямо Дикий Запад какой-то!

Дернул ручку двери на себя и переступил порог. Сумрак окутал меня. Из темноты выплыли факелы, тускло освещавшие просторную залу, заставленную столиками. Длинная извилистая стойка бара пустовала. Лишь одинокий человеческий силуэт сгорбился за кружкой пива и отчаянно сигарету за сигаретой дымил в потолок.

Я осмотрелся по сторонам и обнаружил Дубай. Он сидел за дальним столиком перед тарелкой со щами и увлеченно плюхал в них ложкой сметану.

— Приятного аппетита, Ваня, и, как говорится, чтоб не подавился,

Дубай так и замер с поднятой ложкой.

— Добрый ты, Туровский. Присаживайся.