Вишневый самурай

— Зачем тебе эксгумация? — напрямую спросил Лесник.

— Я утверждаю, что в могиле лежит вовсе не Трои Епифанов.

Лесник поперхнулся, раскашлялся, а потом осторожно спросил:

— И кто же там лежит?

— Не знаю. Думаю, сие выяснят эксперты, — беззаботно ответил я.

— Ты уверен в своих предположениях? — уточнил Лесник.

— Абсолютно. Мало того, я убежден, что Трои Епифанов жив.

Григорий Лесник надолго умолк, тяжело дыша. Воспользовавшись образовавшейся паузой, я опустошил половину кружки.

— Сейчас же свяжусь с прокурором и попробую что-нибудь сделать, — замогильным голосом заявил Лесник и отсоединился.

Гонза Кубинец взирал на меня с благоговейным ужасом в глазах. Изложенную схему он не понял, возможно, оттого, что не обладал всей совокупностью сведений, собранных мною. Объяснять ему я ничего не стал. Допил пиво и выбрался из кресла. Остаток вечера я намеревался провести в Хмельном подвале, подготовляя посуду, аппаратуру и сырье для новой партии пива.

Миновав холл, проигнорировал лифт, которым, в отличие от Гонзы Кубинца, практически никогда не пользовался, и открыл дверь на лестницу. Спустившись по ступенькам в подвал, я миновал первый зал, второй, пристально осматриваясь по сторонам и пытаясь установить, что изменилось здесь в мое отсутствие. В кабинете сел за компьютер и стал нервно листать ежедневник.

Как это раздражает, когда не можешь нормально распланировать график работы на грядущую неделю! Впрочем, планы могут измениться в любую минуту, поскольку непредсказуемы изгибы моей мысли. Сейчас, к примеру, все зависит от ответа Григория Лесника: сможет он достать разрешение на эксгумацию тела неизвестного — я получу козырь, который использую при финальной сдаче, не будет разрешения — придется ловить на живца, не будучи твердо уверенным в своей правоте… Что ж, не привыкать! В любом случае без живца не обойтись… В голове уже вовсю раскручивалась идея операции, к реализации которой я намеревался приступить на днях…

В Хмельном подвале я просидел несколько часов, готовясь к ближайшему пивному буму, запланированному на окончание дела. Подготовил посуду, потратив на ее помывку два часа, восстановил в памяти рецепт, выложил зерно на проращивание и собрался было выпить пару бутылок пива, когда в Хмельном появился Гонза.

— Могу тебя обрадовать, — сообщил он, — нам вернули «Икар».

— И как? — спросил я, предчувствуя самое худшее.

— Пойдем посмотрим? — предложил Кубинец, ехидно ухмыляясь.

Я ожидал увидеть все, что угодно, но только не то, что «Икар» предстанет полностью обновленным. Детально восстановленные интерьеры… Новая драпировка стен… Кресла из суперфешенебельного мебельного салона… весьма качественные репродукции картин известных художников… Одну из них я узнал: Сальвадор Дали…

Сотрудник реставрационной фирмы вернул мне ключи от «Икара» и передал на подпись приемочные листы.

— Сколько все это стоит? — ошеломленно поинтересовался я

— Работы оплачены, — лучезарно улыбнулся он.

— Вы не могли бы сказать, кто оплатил? — осторожно осведомился я.

— Господин Дубай…

«Икар» я принял. Катер был отремонтирован в рекордные сроки. Работой я остался доволен. А Кубинец светился, точно начищенный медный котел. Он радовался в первую очередь тому, что за ремонт мы не выложили ни копейки. Экономия — центральная фишка мироощущения Гонзы Кубинца.

Заключив «Икар» в причальный бокс, я запустил сигнализацию и покинул борт. Кубинец все еще прохаживался по набережной, любовно поглаживая борт машины. Хлопнув Гонзу по плечу, я направился в дом. Стоило сделать звонок вежливости. Опустившись в кресло в гостевом кабинете, достал из пиджака сотовый, подаренный мне некогда Гошей Качели, и вызвал из памяти номер Вани Дубай. Он отозвался сразу же.

— Это тебя Даг Туровский беспокоит.

— Я несколько занят, Туровский! — нервно ответил Дубай.

В трубку был слышен чей-то надсадный крик, перекрываемый грохотом водопада (где только они в Санкт-Петрополисе откопали водопад?), и рокот моторов катеров на холостом ходу.

— Я на секунду. Поблагодарить хочу за катер. Твои ребята все выполнили в лучшем виде.

— О чем ты? Какие между нами счеты! Ты помог мне, я — тебе, — поспешно сказал Дубай.

А я понял, чем был так занят Ваня и чей голос служил фоном нашему разговору.

— Ты там не с Прощелыгиным разбор чинишь?

— От тебя ничто укрыться не может! — хохотнул Дубай. — Извини, занят я.

— И что ты с ним вытворяешь? — полюбопытствовал я.

— Узнаешь завтра из газет, — пообещал Дубай и отсоединился,

Кубинец вошел в гостевой кабинет, упал в свое кресло и уставился на меня вопрошающе.

— И кто оплатил катер? — спросил он. Или мне показалось, что я уже говорил Кубинцу об этом, или он стал страдать провалами памяти.

— Дубай, — ответил я.

— Другого я от тебя и не ожидал! — развел руками Кубинец. — Тебе не кажется, что хоть мы и частные сыщики, но нам все же стоит воздерживаться от контактов с криминалитетом?

— Полностью с тобой согласен. А в данном случае, видно, такова судьба, — равнодушно ответил я.

На столе зашелся истошным звоном телефон. Я поднял трубку и услышал спокойный голос Григория Лесника: