Вирусный флигель

Как и прежде, в конструкции котла не были предусмотрены органы регулирования и прекращения цепной реакции. Как указывал впоследствии профессор Виртц, эксперимент был рассчитан в основном на получение подкритических условий, когда надобности в регулирующих стержнях нет. И они действительно не понадобились; коэффициент умножения нейтронов хотя и вырос, но незначительно и составлял 3,37. Однако количество урана и тяжелой воды оставалось почти тем же самым, и такое возрастание было существенным, тем более что это произошло почти всецело благодаря применению графитового отражателя. Этот факт должен был немедленно породить сомнения в правильности приведенных Боте в 1941 году данных о поглощении нейтронов в графите, поскольку между характеристикой отражения и характеристикой поглощения нейтронов существует тесная связь. Но, как ни странно, физики по-прежнему не замечали ошибки.

Быть может, они не обнаружили ее и потому, что полученные результаты оказались замечательными и в другом отношении — они показали, что имеющейся в Германии воды достаточно для создания котла с критическими условиями. В отчете группы Виртца от3 января 1945 года указывалось, что во всех предыдущих расчетах минимальные размеры котла, в котором возникает самоподдерживающаяся цепная реакция, «завышались, но ни в коем случае не занижались». Однако уверенность, что теперь тяжелой воды хватит, не помешала Хартеку в последний раз посетить Рьюкан; 9 января он в сопровождении еще одного ученого побывал в Норвежской гидроэлектрической компании для выяснения возможности возобновления поставок тяжелой воды. Возвратясь, он рассказал, как заполучить тяжелую воду окольными путями. Хартек считал, что норвежцы не смогут даже заподозрить, что тяжелая вода попадает в Германию. А этого теперь боялись пуще прежнего, ибо новая обстановка завода в Веморке поставила бы под угрозу не только создание в неопределенном будущем атомной бомбы. Ныне без соединений азота, поступающих от Норвежской гидроэлектрической компании, Германия не смогла бы изготавливать даже самые обычные взрывчатые вещества.

Военное положение Германии становилось все более безнадежным. Тем не менее немецкие физики надеялись, что успеют еще до конца войны построить критический атомный реактор, тем более что последний эксперимент В-VII позволил уточнить теорию. Всю вторую неделю января Герлах провел в Берлине. Жить и работать в этом городе становилось все труднее: налеты на город стали еще ожесточеннее, телефонная сеть сильно пострадала и все чаще выключали электроэнергию. Из Берлина Герлах вернулся в свой родной Мюнхен, но и здесь положение было ничуть не лучшим, налеты не прекращались ни на сутки. В середине января Советская Армия добилась новых успехов и возникли реальные опасения скорого падения Берлина. Герлах не видел никакого смысла продолжать работы с тяжеловодным реактором в Далеме; пришло время вывозить в Хейсинген последние остатки института. 27 января Герлах связался по телефону с Хейсингеном и говорил с обосновавшимися там физиками, а затем с Берлином и предупредил о своем прибытии на следующее утро. Поезд пришел в Берлин сразу после полудня. Герлах отправился в институт. Здесь его встретил Дибнер, и они во время начавшегося налета долго говорили о будущем. Бомбардировка затронула

Далем, несколько бомб упало неподалеку, и во многих институтских окнах вылетели стекла.

А в бункере техники из группы Виртца завершали сборку самого большого из всех тяжеловодного реактора, получившего обозначение В-VIII. На сей раз реактор собирался из сотен урановых кубиков, и в него намеревались залить полторы тонны тяжелой воды. Уже почти все было готово, чтобы не далее чем через неделю провести решающий эксперимент — получить в котле критические условия; но наступили такие времена, когда ученые соглашались очутиться где угодно, лишь бы не оставаться в Берлине. Однако Герлах, Виртц и Гейзенберг прекрасно понимали, какой победы добились бы они, если бы в реакторе создались критические условия. Все было готово к эксперименту 29 января.

Но именно в это время продвижение Советской Армии на запад стало угрожающе быстрым. В центральной Германии появились толпы беженцев из Пруссии. В Берлине нарастала паника, начался массовый исход из города. О пуске котла не могло уже быть и речи. Герлах и Дибнер боялись промедлить хотя бы минуту.

Утром 29 января Герлах встретился со своим другом Розбаудом и предупредил его, что собирается покинуть Берлин через день или два и хочет вывезти с собой самое ценное достояние берлинского бункера. Розбауд спросил Герлаха, означает ли это, что Герлах перевезет тяжелую воду к Гейзенбергу, находившемуся уже в Южной Германии. Герлах не отрицал. Однако, когда Розбауд попытался узнать, что собирается Гейзенберг делать с нею, Герлах отделался шуткой: «Возможно, займется бизнесом», — сказал он.