Вирусапиенс

– Давно не видел столь нецивилизованную особь, – пропел незнакомый голос над головой, и Анатолий почувствовал необходимость восторженно закричать, но не смог, так как плыл по волнам навстречу Морфею. Крик, вырвавшийся из горла, перешел в стон обожания. «Я люблю вас, Маэстро!» – взвыл засыпающий разум. Сознание покинуло Анатолия, не выдержав бесконечного удовольствия, наступающего со всех сторон.

* * *

С одной стороны Ванькин, словно локомотив, влетевший в лабораторию, с другой – профессор. Грищенко испуганно забегал глазами, в поисках пути отступления попятился назад.

– Шо-то забыли, хлопчики? – удивился он, спешно ретируясь – пока не уперся в металлическую столешницу.

Шумно втягивая подрагивающими ноздрями воздух, Илья грозно сдвинул брови. Касаясь взглядом разделочного стола, испуганно выпучил глаза. На грязной железяке, словно препарированная лягушка, лежал окровавленный Бейрут. Вскрытая грудная клетка, не успев предстать во всей внутренней красе, скромно топорщилась кровавой полосой разреза.

Атлет посмотрел на трясущиеся руки пьяного препаратора, зарычал, стискивая кулаки, вспыхнул ненавидящим взглядом. Натужно заскрипел кожаный плащ, неохотно уступая напору возбужденных мышц. Геракл раздвинул тяжелые плечи и шагнул навстречу оторопевшему патологоанатому.

– Он же мёртв! – завизжал Грищенко, потихоньку отступая к компьютеру. – Я работу работаю, – более спокойно проговорил он, касаясь клавиатуры.

Взревела сирена.

Сила, толкнувшая капитана в грудь, была столь же необъяснима, как и движение «мертвого пациента», лежащего на металлическом столе. Бейрут открыл глаза и глухо застонал.

– Как же больно…

Грищенко, зажав голову руками, торпедой метнулся к двери, но столкнувшись с непробиваемым Геракловым прессом и вовремя опущенным на лысую макушку кулаком, шумно рухнул на пол.

Видимо, подобный маневр шустрый патологоанатом совершал не впервые, так как он тут же исчез под одним из разделочных столов, выказав при этом необыкновенную прыть.

Профессор устремился к Бейруту, испуганно взирающему на свою разрезанную грудь.

Входная дверь вздрогнула от мощного удара и в лабораторию влетели дюжие ребята, сорванные со своих мест завывающей по всем этажам сиреной. В воздух взлетели резиновые дубинки.

«Слабое вооружение – Илюша покуражится, – подумал Медведев, хватая с ближайшего стула белоснежный халат. – А мы уж как-нибудь стороной, стороной».

«А может, не надо стороной?» – поинтересовался мятежный дух противоречия и профессор понял, что без драки не уйти: на дальнем столе лежал Жора, изображающий точно такую же препарированную лягушку, как и его товарищ.

– Конвейер! – прошипел профессор, припомнив жуткие слова капитана: «Одного за двадцать, а троих за сорок пять минут».

Понимая, что обоих хакеров не унесет, а оставить одного не сможет, Медведев начал поворот к охающей, сопящей и гремящей падающими телами «игровой площадке». Начал, но не закончил, так как в этот момент Бейрут, кривясь от боли, встал и, выдернув из его рук халат, накинул на себя. Тело хакера качнулось, задрожало, крупные жирные капли пота выступили на лбу. Оглядываясь, он кивнул в сторону Жоры.

– Его бери! – Сдвинув глаза в направлении шумного игрища, он пошевелил синими, словно у мертвеца, губами и вымученно улыбнулся. – Илюха справится.

И действительно, судя по количеству пролетающих мимо профессора военных тел, текущая обстановка на полях сражений складывалась для Геракла благоприятно.

Вот только на мифического героя Илья больше не походил. Черные разряды разрезали пространство лаборатории, сопровождая каждый удар молотоподобных кулаков богатыря. Он бил одновременно в нескольких направлениях, успевая достать разрядом даже тех, кому только что досталось живой кувалдой. Глаза бойца светились внутренним огнём, лицо расплылось в жуткой гримасе.

«Уже не человек!» – содрогнулся профессор.

И в этот момент всё остановилось, словно кто-то выключил рубильник и кинопроектор встал.

Медведев перевел взгляд на дверь, ощущая, что этот «кто-то» стоит на пороге кабинета, внимательно разглядывая никчемных, прибитых к полу неподвижных кукол. Пошевелив рукой, профессор с удивлением обнаружил, что может двигаться, чего нельзя было сказать об участниках кулачных боёв.

– Зачем пришел? Жалко мальчишек?

Оборачиваясь на голос, профессор посмотрел на входящего в комнату бородача. Емельян – а это был именно он – нисколько не изменился с момента их последней встречи. Такой же неухоженный и нездоровый, и это несмотря на то, что безобразные шрамы исчезли с тела, синяки сошли, а опухоли спали. И одинокий глаз теперь не испуганно таращился на мир, а разглядывал его с неподдельным интересом.

– Могу помочь! – Емельян, прищурившись, покосился на тело Жоры, коснулся взглядом зависшего между столами Бейрута. – Только с одним условием, – заявил он, усаживаясь за компьютер Грищенко. – Мне нужно, чтобы вы…

– Стоп-стоп-стоп! – зачастил Медведев, перебивая неожиданного «помощника». – Мальчишек я и сам утащу!