Вирус самоубийства

Ее громкий крик пронзил тело до костей. Я никогда не видел Лену в подобном состоянии. Руки разом оледенели, а спина покрылась холодным потом. Ее лицо отдаленно напоминало милое личико, что так привлекло меня в день нашего знакомства. Теперь это была гримаса страха и безумства: карие глаза, обрамлённые синяками, перестали излучать свет, взгляд померк. Некогда пухлые, румяные щечки впали, разодранные до крови губы тряслись, а светлые волосы больше не рассыпались по ее плечам, радужно переливаясь золотистым свечением на солнце, а добела посидели и сбились в засаленный пучок.

— Уйди! Не трогай меня! Она специально открыла дверь! Она и тебя убьет, убьет, убьет… — не переставая, повторяла Лена.

— Тише, тише, успокойся, все хорошо, — я крепко ее обнял, свободной рукой зажимая раны от порезов.

Глава 3 Лик Луизы

Лену увезли на скорой помощи в больницу, наказав мне собрать все необходимые вещи для пребывания в палате, и я остался в полном одиночестве в пустой квартире. Попутно рассматривал беспорядок, который воцарился в обыденно чистом доме. Такое ощущение, что она бросалась в кого-то первыми попавшимися предметами, но в кого? Неужели родители довели ее до безумства? Тогда где они сейчас?

Взглянув на прикроватную тумбочку, я заметил маленькую фиолетовую записную книжку. Тут же схватил её и открыл. На первой странице была нарисована виселица, петля которой затянулась на шее молодой девушки с длинными, почти до пят волосами. Следом приписка:

Как уютно в пустоте.

Нет обид и жалоб,

А людишки, что извне

Жизнь-то обожают.

Не видать им больше солнца,

Мрак поселится в сердцах.

Лик Луизы вырастет в оконце,

И всем покажет, что такое страх.

«Что еще за Луиза?», — подумал я, пролистал записную книжку и нашел номер телефона родителей Лены. Еще с минуту морально подготавливался к серьезному разговору.

Мне ответила женщина. Я представился и сказал, что их дочь в больнице, не уточняя жутких подробностей, чтобы заранее не пугать. Мать Лены очень странно на это отреагировала.

— Не знаю, кто вы такой, но наша дочь умерла неделю назад и не надо с этим шутить, — в трубке послышались всхлипы, а затем короткие гудки.

Я опешил, уставившись на трубку, пожал плечами и еще раз перезвонил. Мне казалось, схожу с ума именно я, а не мать Лены.

— Послушайте, Лена жива, она сейчас в больнице. Приезжайте в Москву и убедитесь в этом, — быстро проговорил я, пока женщина не успела положить трубку, снова услышав мой голос.

— Замолчи, сейчас же! Я неделю назад бросалась к ней в гроб! Не смей звонить! — ее слова, словно удар током — неожиданный сковывающий все тело.

— Постойте, от чего же она умерла, по-вашему? — я напрягся всем телом в ожидании ответа.

— Покончила с собой, — прошептала женщина и связь прервалась.

У меня руки задрожали от волнения, но перезванивать не стал. В этом не было смысла. Вряд ли я добьюсь чего-то внятного от этой женщины. До чего же ненормальная семейка!

Положив записную книжку в карман и схватив пакет с вещами, я вышел из квартиры и направился в больницу.

Как только зашел за поворот одного из домов, где показался вход в больницу, бросил к черту пакет и подбежал к возмущенной толпе зевак. Растолкав увлеченных каким-то зрелищем людей, увидел свою Лену, лежащую на асфальте в позе тряпичной куклы в огромной луже крови. Дыхание оборвалось, я бросился к ней, упал на колени и хотел разбудить ото сна, но полицейские подхватили меня под руки и увели подальше от Лены. Нет, она не спала. В стеклянных глазах больше не было души, смерть высосала ее без остатка из прекрасного тела. Меня едва сдерживали двое полицейских, я рвался к трупу любимой и только когда Лену упаковали в мешок, из глаз полились бесконтрольные слезы.

Я долго всматривался вслед отъезжающей машины, пытаясь, заглушись горестные стоны, что вырывались из груди.

Меня бил озноб, когда бежал домой. Сердце клокотало в груди, как оглашенное. Я был на грани обморока.

Глава 4 Тень

В тот же день, когда умерла Лена, я уволился с работы. Даже представить не мог, как снова смогу прикоснуться к трупу, хладнокровно выяснять причину смерти человека, что пару часов назад дышал, думал о чем-то, кого-то любил и строил планы на будущее. Смерть больше не была для меня обычным явлением, которому подвержен каждый. Я, наконец, понял насколько ценю свою жизнь, дарованную Богом не просто так. В этом должен быть какой-то смысл.