Вирус, который сломал планету. Почему SARS-CoV-2 такой особенный и что нам с ним делать

Но из-за того, что мы не понимаем реальную опасность распространения COVID-19, неясно, как организовать учебный процесс. Очевидно, необходимо принимать меры предосторожности, но насколько суровыми они должны быть? Нужно ли заставлять детей все время носить маски, делить школьников на три смены и не разрешать выходить из своих классов — или достаточно просто проветривать помещение? Логично предположить, что обязательной процедурой должно стать регулярное тестирование на РНК коронавируса. Но как часто проводить его и что делать, если у кого-то из детей тест будет положительным: сажать на карантин весь класс и учителей или изолировать только этого ребенка и его ближайших соседей по парте и друзей? Вероятно, разные страны выберут различные подходы, и через пару месяцев можно будет сравнить эпидемиологические результаты. Это звучит чудовищно — еще бы, эксперименты над детьми! — но ничего другого наука пока предложить не может, так что политикам придется принимать решения на свой страх и риск. Хорошая новость: к концу октября, когда во всех странах дети уже несколько месяцев ходили в школы, стало очевидно, что масштабных вспышек в учебных заведениях нет — хотя тот тут, то там появляются зараженные дети и учителя. Относительно небольшие цифры отчасти могут быть связаны с достаточно строгими мерами предосторожности, а отчасти с тем, как выявляют положительные кейсы. Поскольку дети обычно болеют легко или бессимптомно, весьма вероятно, что кашель, температура и прочие коронавирусные прелести проявляются не у них, а у заразившихся от школьников родителей. И тогда вспышка записывается как начавшаяся не в школе, а в семье. Для окончательного прояснения ситуации с передачей вируса детьми необходимо, чтобы государства выделяли исследователям средства для сбора и анализа как можно большего объема данных.

Глава 7. Где лекарство?

Поиски лекарства от коронавирусной инфекции начались практически сразу, как стало понятно, что новая болезнь не просто очередная простуда, а весьма заразная и довольно смертельная напасть. И хотя сообщения, что тот или иной препарат помогает излечить COVID-19, с завидной регулярностью появлялись в прессе и многочисленных группах в WhatsApp, в действительности серьезных прорывов не было. Нет их и сейчас, в октябре 2020 года (хотя по сравнению с началом эпидемии имеется несколько обнадеживающих находок). Как получается, что в XXI веке с его торжеством медицины, невероятной еще 100 лет назад продолжительностью жизни, победой над многими видами рака и так далее и тому подобное мы не можем справиться с каким-то респираторным заболеванием? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разобраться, как вообще ученые и медики ищут лекарства от разных болезней.

Как создаются новые лекарства

Но начать нужно с того, что нынешняя ситуация — нетипичная. Хотя новые серьезные болезни периодически появляются (вспомним, например, вирус Зика или всевозможные птичьи и свиные гриппы), это все же довольно редкое событие. Статус-кво в медицине — работа с давно известными патологиями. Для большинства из них (по крайней мере для большинства самых распространенных) у нас есть лекарства разной степени эффективности, и ученые заняты тем, что ищут способы сделать терапию еще более действенной. Иногда для этого достаточно как-то модифицировать уже существующее лекарство, но нередко новый подход оказывается принципиально иным (скажем, иммунотерапия рака в противовес традиционной химиотерапии). Но как бы то ни было, список болезней, лекарства от которых активно ищут и/или создают, ограничен. И когда вдруг появляется новое заболевание, ученые и врачи не бросаются синтезировать потенциальные лекарства, как думают многие, а первым делом изучают уже имеющиеся препараты. И подобная тактика по многим причинам оправданна.

Во-первых, это намного быстрее. Синтез новой молекулы с нуля занимает годы и требует работы множества исследовательских групп самого разного профиля: биоинформатиков и химиков, которые придумают и синтезируют ее, биологов, которые протестируют молекулы на культурах клеток и животных, медиков, которые еще раз проверят ее на животных, потом разработают протоколы лечения для людей и проведут предклинические и клинические испытания. Это не говоря уже о бесчисленном количестве бумаг, волоките по получению официальных разрешений, сертификации, масштабировании производства или вовсе создании производственных мощностей с нуля и так далее.