Виртуальная девчонка

Ксения отбросила в сторону толстенный четвертый том «Истории Римской империи» (она вообще обожала все, связанное с Римом) и вскочила с кресла, на котором безотрывно просидела почти три четверти часа.

— Не смей так говорить! Через пару лет точно увидимся! Я же буду поступать в Москве! — сказала она и задорно подмигнула.

Лиза рассмеялась, подошла к подруге и крепко ее обняла. Вообще, Елизавета Игнатьева была довольно смешливой девушкой. Например, она не могла не смеяться, когда ей показывали мизинцем «червячка». Пару раз ее одноклассникам даже удалось таким образом сорвать «любимые» уроки физики.

Девушки стояли обнявшись. Стояли долго — до тех пор, пока в комнату не зашел Ксюшин папа и не сказал, что пора выходить.

Вообще-то, именно Ксениным родителям (а не Ксюше) и было поручено своевременно посадить Лизу на поезд. А затем позвонить ее маме с папой и успокоить их любящие сердца. Сама Лиза не переставала удивляться, как Игнатьевы-старшие решились отправить ее одну. Но любая задержка грозила потерей только что найденной работы. Они и так тянули до последнего (ремонт в новой квартире и перевозка вещей заняли кучу времени). И когда выяснилось, что дочери придется побыть без их опеки всего одну неделю, немного посомневавшись, уехали. А перед отъездом поручили Гаврониным позаботиться о Лизе. На прощание Лизин папа грустно заметил: «Да, выросла ведь уже дочка…»

А Лиза должна была задержаться, чтобы забрать документы из школы. Почему-то с этим вечно возникали проблемы: то директор пропадала на каких-то совещаниях, то куда-то подевался аттестат за восьмой класс, то оказалось, что характеристика написана с ошибками. Иногда Лизе казалось, что директриса мелко мстит за дурашливое поведение на физике. Ведь именно она вела этот предмет…

— Провожающие, на выход, поезд отправляется, — поторапливал проводник.

Девочки на прощание обнялись, а Ксюша, прошептав что-то, втиснула в кулак Лизе бумажку и, быстро развернувшись, побежала за родителями, которые уже пошли к выходу. Оставшись одна, Лизавета почувствовала, как на глазах предательски набухают слезы. Что, что она будет делать без Ксюшки? А что Ксюшка будет делать без нее? Они всю осознанную жизнь были вместе — в садике носились на тихом часе, налепляли пластилин на кроватки (за что им не раз влетало от воспитателей), в школе держались рядом. Они всегда были неразлучны! Когда-то Ксюшина мама шутя рассказывала историю о том, как они на пару отобрали у мальчишек деревянного коня. Взобрались на него вдвоем и катались, отталкиваясь ногами, до тех пор пока не свалились…

Единственный билет, который удалось достать, был на «шикарную» боковушку около туалета. Поезд был забит до предела, и народ постоянно сновал туда-сюда. Дверь в тамбур вечно не закрывалась, и противный резкий звук бил Лизу по ушам. Девочка примостилась на своем сиденье и с интересом рассматривала проходивших мимо людей. Вдруг рядом остановился какой-то тип лет тридцати, весь прилизанный, явно подвыпивший и ну просто совершенно подозрительный на вид. Он Лизе сразу не понравился. Не успела она испугаться, как мужик, покачнувшись, спросил:

— А вы не знаете, в каком вагоне вагон-ресторан?

— В д-десятом вроде… — чуть слышно ответила та.

— Спасибо, — раскланялся тот и продолжил свой путь.

«Иди-иди, рожа противная, не ошибешься…» — успокоилась Лиза.

Разбирать постель и ложиться путешественнице не хотелось. Она сидела в своем закутке, неудобно скрючившись, и вскоре ненадолго задремала.

Очнувшись, она вспомнила про бумажку, которую ей вручила Ксения, и вытащила записку из кармана джинсов. Развернув сложенный в немыслимое количество раз лист в клеточку, Лиза поняла, что не может разобрать ни слова. Проводник уже выключил основной свет. Тогда девушка решила пойти в туалет — ведь там всегда горит яркая лампа. Только она поднялась со своего места, как позади раздался грохот. Лиза быстро оглянулась и увидела мужика, искавшего вагон-ресторан. Он лежал на полу, злой и раскрасневшийся. Подняться ему удалось лишь с третьей попытки. Оказалось, что правой ногой он зацепил ручку сумки, свесившуюся в проход.

«Вот это ловушка!» — злорадно подумала девушка.

Когда прилизанный (так его окрестила про себя Лизавета) поднялся и грузно опустился на пустовавшее сиденье, Лиза заметила, что при падении из его карманов повываливалось множество вещей: телефон, бумажник, губная помада (а это зачем?), зажигалка, несколько смятых купюр. Девушка решила помочь недотепе и, быстро нагнувшись, все собрала и положила ему на колени.

— Спасибо, — пробормотал он и начал рассовывать свое добро по карманам. — Вон еще под стол ручка закатилась, подними, пожалуйста.