Виртуалка

– Что нашли?

– Жёлтые пакеты. – Эфирка с готовностью потрясла рюкзаком. – Будешь?

– Потом.

Холодные глаза остановились на Медянке и ей снова стало не по себе. До чего же неприятный взгляд! Так и хочется попросить не пялиться!

– Медянка говорит, что проход может быть под землёй. – Вдруг сказала Эфирка. – Под полом.

– Может. – Спокойно ответил Вольф и наконец, отвёл взгляд. – Не слушали?

– Ничего не слышно. – Ответил Уран.

Тогда Вольф пошёл ко входу в дыру. Пролез в коридор и скрылся с глаз. Медянка вытаращилась и повернулась к Эфирке.

– Не, он далеко не пойдёт. Послушает и вернётся. – Сказала та, но как-то не очень уверенно.

– Послушает?

– Ну, в замкнутых коридорах очень хорошая слышимость. Если они недалеко, их можно услышать.

Тогда Медянка посмотрела на Урана. Она не знала, что делать. Хотелось бежать следом за Вольфом и посмотреть, что там, и тоже послушать, но вряд ли это нормально воспримут. Хотя…

Почему нет? Она же не собирается мешать или вредить? Почему просто не попробовать? Тем более им и самим надо было послушать! Сразу!

Медянка вскочила с места и быстрым шагом, не оглядываясь, пошла к дыре. Эфирка и Уран её не останавливали.

Медянка переступила через трещину и оказалась в коридоре. Пол был вымощен глянцевой плиткой. Она сразу посмотрела налево, туда, куда ушёл Вольф.

Он стоял на расстоянии метров десяти. Видимо, на границе света, потому что в темноте был виден лишь его силуэт. Медянка огляделась и пошла к нему. Стены… стены и потолок совершенно ровные, никаких больше надписей. По крайней мере, в тех местах, где ещё было что-то видно. Но вскоре стало совсем темно и Медянка смотрела только вперёд, на силуэт.

Вдруг впереди зажглись два синих огня. Она вздрогнула и остановилась.

На миг они потухли. Или приглушились. Всего на миг. А потом зажглись снова. Что это?

Огни горели, но иногда пропадали… с такой периодичностью… как будто… мигание?

Да это у него глаза светятся!

Невольно Медянка почувствовала восхищение. Глаза в темноте светятся? Обалдеть!

Она подошла к Вольфу и не удержалась.

– У тебя глаза в темноте светятся, да?

– Да.

– Ты, наверное, и видишь в темноте?

– Да.

– Это… здорово. – Она покачала головой. Украдкой поднесла к своему лицу ладонь и взглянула на неё – вдруг и её глаза светятся – но ничего не произошло, следов на ладони не было.

– А у тебя какая способность? – Спросил Вольф.

– Способность?

Она медленно опустила ладонь и посмотрела на него. Так, вблизи, были видны не только глаза, а и лицо. В таком голубоватом холодном свете, словно они в ледяном плену.

– Да. Я очень хочу знать, что ты можешь.

В его голосе появились какие-то агрессивные нотки. Медянка вдруг напряглась. Нет, она не боялась, что Вольф что-то сделает с ней… а, собственно, почему не боялась? Она ведь, ну… одна. Они тут одни! Вдруг он… ну, набросится и придушит?

– Ты глухая? – Спросил Вольф. – Или твоя особенность – тупить?

– Чего? – Тут же разозлилась Медянка. – Тупить?

– Ну, ты же не отвечаешь.

– Да я просто не знаю ничего про особенности! У меня никаких нет.

– Есть. У всех есть.

– А у меня нет! – Огрызнулась Медянка.

– Ясно.

И он замолк. И даже отвернулся.

– Почему ты ко мне придираешься? – Не унималась Медянка. – Зачем ты меня оскорбляешь?

На ней снова сосредоточился синий свет его взгляда.

– Я тебя не знаю.

– То есть?

– Всех остальных я знаю. Тебя – нет.

– Как знаешь?.. – Она нахмурилась. – Вы же все… вы просто вместе появились. Как и я.

– У нас у всех есть это. – Он вдруг задрал рукав и показал на запястье знак. Такой же, какой был у Ртути на ладони – круг с мелкими надписями в центре. – А у тебя есть?

– Может и есть!

– Может быть. – Вольф вдруг наклонился и уставился ей прямо в лицо. – Но дело не только в знаке. Когда я вижу их, я… я их знаю. Тебя нет.

– Ничего не понимаю. – Медянка отвела взгляд. Было как-то неловко стоять в полной темноте, где только его глаза и слушать его сиплый голос. – Но если тебе что-то не нравится, лучше прямо скажи.

– Мне не нравится, что я тебя не знаю.

– Да почему? Нельзя же знать… ну, знать всех! Может быть, ты просто ошибаешься, просто не помнишь.

Глаза застыли. А потом так странно засветились, будто выцветали, становились бледными.

Медянка невольно задержала дыхание и подалась вперёд.

Вольф задрожал. Его лицо стало как маска, он мелко задышал, силясь… будто что-то хотел вспомнить.

Ему больно. Вот что происходит. Очень больно.

Он что… он думает о том, о чём не нужно?

– Что ты делаешь? – Спросила Медянка. – Зачем ты это делаешь?

Вольф молчал, только лицо становилось всё более напряжённым. Глаза тускнели, а кожа белела, и билась вена на виске, и сжатые зубы разве что в порошок не стирались.

– Остановись!

Он не слышал. На это было ужасно смотреть! Будто у него голова раскалывалась, ещё немного – и она треснет и череп раскроется, словно орех! Медянка сглотнула от страха, она просто не знала, что делать – Вольф её совсем не слышал! Он продолжал усиленно думать, он пробовал вспомнить что-то, и, кажется, это его убивало.

– Не надо!

Она подошла и положила руку ему на грудь. Сердце билось быстро и слабо, будто на последнем издыхании.