Виртуал с чашкой кофе

Она уже бывала здесь, но дорогу помнила плохо.

Проехав по бездорожью еще минут пятнадцать, Марина заглушила мотор. Заросшую просеку так развезло, что она могла и проскочить нужный ориентир. Что ж! Настало время сказать заочнику, что ее эксперимент не удался. Volens nolens его надо сворачивать.

– Всё, Ложечкин, вылезайте, – скомандовала она. – Приехали.

Артемий замешкался. Гулять по лесу вдвоем с двинутой кукухой никак не входило в его планы. А вдруг она заведет его в самую чащу и привяжет к дереву? А может, ей захочется его трансцедентальной любви?

Ему почему-то вспомнилось это словцо из учебника философии, хотя он точно не знал, что оно означает.

– Вы хотите сказать, что оставите меня тут? Выпустите меня, как кролика, на волю? – испуганно догадался он.

Его уже стали донимать комары, которые вились над ним точно также, как и над его провожатой.

Кривошеева сорвала березовую ветку и стала отмахиваться от комаров:

– Да хватит вам уже капризничать. Давайте вылезайте! Идите вперед по этой тропинке.

С этими словами она указала веткой на еле видимую тропку, которая вела в самую чащу.

Невидимый студент заволновался еще сильнее:

– А зачем? И куда я должен идти?

– Да хватит уже бояться, Ложечкин! – закричала на него старая ведьма. – Все самое страшное с вами уже произошло! Вы потеряли самое главное в жизни! И это не деньги и не работа, уверяю вас! Пойдите напоследок хоть искупайтесь! Вон, видите тропинку? Через сто метров будет лесное озеро. Вода еще теплая. А мой эксперимент закончен! Я больше не знаю, что с вами делать!

Тёма задрожал, точно и в самом деле был подопытным кроликом.

– Значит, вы решили меня оставить в лесу одного? В этом и заключался ваш грёбаный эксперимент? – крикнул он совсем не по-мужски. – Я же вам, как матери, поверил! А вы!

Он отвернулся от злой колдуньи и зарыдал. Слезы на его невидимых глазах были совершенно обыкновенные. Перчатка намокла, как будто он вовсе не был человеком-невидимкой. Он обязательно сообщил бы о своем наблюдении, если в тот момент ему было бы не так паршиво. Но он ничего не сказал, а просто высморкался и сплюнул со злостью.

«А не прибить ли мне ее?» – пронеслось в его невидимой голове.

Кривошеевой тоже овладели темные мысли. Ей вдруг припомнился пляж после шторма. Ее сыночек тоже надеялся, что мать придет на помощь. Она строго-настрого велела ему не подходить к воде, но он рос победителем, и поэтому ничего не боялся. Волна подкатила так быстро, что она даже не успела закрыть книгу, услышав крик.

Наверное, судьба вновь испытывает ее, заставив беспокоиться об этом бедолаге. Она больше ничем не может ему помочь. «Пустота внутри» – это всего лишь красивая метафора американского психолога, о которой она некстати вспомнила на лекции. Чего греха таить, она и сама до сегодняшнего дня была под сильным гипнозом заморских душеведов. А Ложечкин по своей наивности принял эту словесную дребедень за чистую монету. Все-таки, правильно она сделала, что повезла этого двоечника не к себе на дачу чай пить, а свернула прямо в лес. Пускай сам теперь выбирается. Ему пора уже думать самому.

Конечно, парню надо отдохнуть, переключиться, забыть про компьютер и интернет хотя бы на время. Вот пускай и погуляет по лесу. Захочет выйти – найдет просеку. До поселка всего три километра.

Да и ей самой тоже надо переключиться – хватить уже вымучивать эту докторскую. Она ввязалась не в свое дело, и от него не будет толку. Может, ей забеременеть еще раз? Она ведь еще совсем не старая. Вдруг получится?

Кривошеева сняла очки и вытерла набежавшие слезы. Ей стало очень жаль и себя, и этого измотанного карьериста. Они дружно хлюпали носами и отмахивались от комаров.

Кукушка стала отсчитывать чьи-то грядущие года.

– Прощайте, Ложечкин! Смотрите на мир через розовые очки!

С этими словам добрая волшебница решительно села за руль, захлопнула дверь и включила зажигание.

– Марина Викторовна! Не оставляйте меня! – донеслось до нее из сумрака, но старушка-«Нива» уже набирала скорость.

Ехать с поврежденным стеклом было опасно. Игрушечный официант укоризненно качал головой на фоне расползающейся трещины.

– Ну и в дерьмо же я попала! – прошипела Кривошеева.

Она со злостью разорвала шнурок и вышвырнула этот недобрый сувенир из машины:

– Убирайся отсюда, чертов двоечник! Это все из-за тебя!

Через несколько минут она успокоилась и приказала сама себе:

– Я должна все забыть и больше никогда не вспоминать этот день. Мне все примерещилось. Надо было меньше конспектировать по ночам! Все, больше никакого кофе. Только пустырник и валерьянка. И вообще, что, собственно говоря, произошло? Ну уволили и уволили. Доделаю ремонт и устроюсь репетитором. А диссертацию пусть Люська пишет.

18

Ни о чем не думая, молодой человек пошел вперед по тропинке и вскоре вышел на солнечную опушку. На ней росла высокая сосна, которая в предзакатных лучах казалась золотой. Ветер гудел в ее ветвях о чем-то вечном и неизбежном, а терпкий аромат манил подойти поближе.