Парень прирос к постели.В дрожащем телеСтонет, горя́, душа, как еврей в печиМамино «Ты меня видишь?»Парню – идиш:Губы его горячи, в глазах – кумачи.Парень кашляет так, что качаются стеныПротив системы;В шапке потных волос он похож на гриб.Мама, свернувши шею четвёртой микстуре,Ёрзает на поросшем иголками стуле.Мама взяла отгул: у Серёжи – грипп.Сыну звонят то с работы, то из универа.«Мам, это Вера!.. Мам, это точно Вера!» —Вскакивает, чуть успев заслышать звонок.Мама Серёжин чай проливает на брюки,Трубку хватает, кладёт и, ломая руки,Шепчет, как будто старея: «Почти, сынок»,Шепчет – как исполняет смертельный номер.Парень, выслушав, чует, что снова помер:Чувствует – всякий раз, всякий чёртов раз.Валится в мякоть подушки гудящим затылком,Любуется стыкомПары стен, принимающих алый окрас.Вдруг… еле слышный стук в плоть входной-то двéри.Мама из комнаты: открывать Вере! —Знает Серёжа, простясь с преснотой простуд.Вот нарастающий топот любимых пяток.Парню до ужаса больно промеж лопаток —Лишь оттого, что крылья – растут, растут…
Харакири
Жизнь я люблю! Солёной любовью пьяна,Ноет свобода, в узких разросшись рёбрах:Ноет, как небо, что брюхом рухнуло наЧастокол оскаленных небоскрёбов.Да, я на пи́ке. И, не желая в пикé,В пику покою – пикируюсь с пиковой дамою,С этой, косой. Сердце – камень: при ней – коса.Жизнь! Мы с тобою друг в друге, как в кипятке.О, покуда люблю тебя, небом данную,Даме не дам кромсать мои небеса!..Даме в ладони твой пёстрый не выблюю суп:Сердце косе её – камушек… философский.Даром что я сосуд, из какого сосутГоды тебя, к орущей прильнув соске.Громом гормонов во мне играет гармонь:Горное горе гармонии хлещет горлом.Жизнь я люблю!.. В ней, в горниле, сама – герой:Вышусь – коварно выкованным глаголом.С каменным сердцем с виду я – Дева-сталь.Только однажды пониже возьмёт косою —Дама в косынке чёрной, сама секиреСтрашно подобна. Глядь: мир мой червонной сольюИз живота разверстого захлестал —Как если б небо сделало харакири —Кровь заката с примесью птичьих стай.