Вираж бытия

Алексей Толстой слушал внимательно. Задавал вопросы. Иногда качал головой, пораженный ответом. Иногда улыбался, когда Фрунзе вставлял шуточки в духе девиза звездного десанта: «Задавим их интеллектом!» и прочим балагурством…

Добрых два часа они провели за интересной и оживленной беседой. Наконец, вроде как спохватившись, Михаил Васильевич глянул на часы.

– Время. Увы. Мне нужно спешить. Дела. – сказал он вставая из-за стола.

– Благодарю за беседу товарищ нарком. Приятно удивлен.

– Взаимно Алексей Николаевич. Взаимно. Буду рад с вами общаться вновь. Очень приятно и интересно.

Глава 5

1926 год, января 2, Москва

Доклад Фрунзе на съезде аукнулся сразу же.

Сходу.

В тот же день.

Как потом болтали в столице, делегаты съезда гудели в кулуарах словно разъяренный рой. Доходило даже до стычек в которых дебатирующие хватали друг друга за грудки. Отдельные личности тянулись к оружию, но их быстро остужали их соратники.

Опасно? Наркому нужно спасаться?

А вот и нет.

Потому что ругались они не на Фрунзе, а друг на друга, выясняя, кто виноват во всей этой весьма поганой истории. Ведь нарком не выдумывал ничего. Он говорил как есть. Просто обозначая «картину маслом», убрав из нее всякий позитив. Из-за чего по любому его тезису, указующему на недостаток, возразить было нечего. Факты ведь. А они, как известно, самая упрямая в мире вещь.

Поэтому, «не отходя от кассы», Михаил Васильевич решил действовать. Пока люди разогреты и готовы совершать лихорадочные поступки.

Почему они их совершали?

Так тут семи пядей во лбу не требовалось чтобы понять – скоро будет жара, направленная против командного состава РККА и РККФ. Как именно? Большой вопрос. Но волнения это все обстоятельство приносило невероятное всему начальствующему составу.

Кто-то считал, что Фрунзе подыграл Троцкому и этим докладом ударил по Сталину. В первую очередь по его ставленникам, которые не отличались высоким уровнем грамотности. Ведь военспецы в основе своей относились к сторонникам Троцкого.

Кто-то считал, что, напротив, нарком решил перебежать на сторону Сталина. И теперь готовил разгром «старой школы» военных специалистов из числа бывших офицеров и, особенно генералов царской армии. Не зря же он упомянул о болезнях, которые эти люди притащили с собой в обновленные войска революции.

Иными словами – все суетились и пытались хоть что-то предпринять для спасения своей задницы. Вот и Михаил Васильевич решил кое-что предпринять, ловя момент, так сказать.

Он еще тогда, в прошлой жизни, сталкивался с утверждением о том, что настоящий «попаданец» в 1940-е годы должен перепеть песни Высоцкого, поставить командирскую башенку на Т-34 и ввести промежуточный патрон. Направление-то это в художественной литературе было популярным. Вот супруга и подкинула ему несколько довольно наивных книжек, в которых либо юные менеджеры учили Иосифа Виссарионовича управлять страной, либо команда любителей страйкбола[9] громит немецкие дивизии пачками. Веселые книжки. Но определенный смысл в некоторых их идеях без всякого смысла имелся…

– Ну что, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет поработать? – хотел сказать Михаил Васильевич входя в кабинет, где скопился начальствующий состав РККА для расширенного совещания. Очень хотел. Однако задушив улыбку на корню он совершенно серьезно выдал: – Здравствуйте товарищи! К делу.

С чем положил на стол увесистую пачку скрепленных по несколько штук машинописных листов.

– Разбирайте.

– Что это? – поинтересовался Брусилов.

– Статистика по практике применения индивидуального стрелкового оружия в Империалистическую и Гражданскую войны. К сожалению в полном ее объеме обработать не удалось. Слишком велик объем сведений. Однако даже этого объема достаточно для получения экстраполяции на вооруженные силы в целом. Перплексия будет вполне приемлемой. Рабочей.

Фрунзе специально сказал достаточно мудрено.

Статистика, экстраполяция, перплексия. Большинство из присутствующих даже слов-то таких не знали. Ну хорошо – слышали о том, что есть такая наука – статистика и кажется там чего-то считают зачем-то. Может быть несколько человек из старых военспецов еще слышали о слове экстраполяция, и вероятно кто-то из них мог даже знать его смысл. Про перплексию знало еще меньше людей.

Вон как у них лица напряглись.

После того, как нарком открыто заявил с трибуны съезда партии что его подчиненные в основе своей неучи, им стало как-то неловко это подтверждать. Поэтому все промолчали.

– А что же вы не спрашиваете, что я вам только что сказал? – поинтересовался Фрунзе, усевшись на свое место. – Или всем все понятно?

Присутствующие вновь промолчали, обозначив кивок – дескать, да, понятно. Разве что Брусилов ехидно улыбнулся, раскусив замысел.

– Павел Ефимович, – обратился Фрунзе к Дыбенко. – Как начальник Артиллерийского управления снабжений РККА помогите товарищам. Вы же видите – стесняются. Объясните им сложные и непривычные слова.