Вираж бытия

— Михаил Григорьевич, проходите, садитесь, — поприветствовал Фрунзе вошедшего в кабинет Дьяконова. Того самого, который еще в марте 1916 года разработал для трехлинейки ружейную гранату. Вполне себе приемлемую и находящуюся на уровне тех лет. Да и потом много работал в схожем направлении, трудясь уже на благо Советского Союза.

— Здравия желаю, товарищ нарком, — произнес тот и чеканным шагом проследовал к указанному ему стулу. Поближе к Михаилу Васильевичу. Да и вообще — выглядел он подчеркнуто по-военному. Сказывалось и военное училище еще царского выпуска. И звание штабс-капитана. В общем — выправка имелась достойная.

— Что вы слышали о миномете системы Стокса[1]? Английском.

— Слышал немного. Будто бы это трехдюймовая мортира их. Разработана и поставлена на вооружение еще в годы Империалистической войны. Для огневого усиления солдат в траншеях.

— Вы с этим минометом когда-нибудь работали?

— Не доводилось. Только слышал о том, что вроде как эта мортира неплоха.

— Неделю назад в наркомате утвержден классификатор вооружений для того, чтобы не допускать путаницы. Стрелкового и артиллерийского. Он, понятно, до вас еще не доведен. Но гладкоствольная калиберная мортира там названа минометом, надкалиберная любая — бомбометом, а нарезная калиберная — собственно мортирой.

— Понял. — коротко кивнул Дьяконов. — Миномет.

— Мы на полигоне постреляли немного. Сравнили разные системы. И пришли к выводу, что система капитана Стокса самая интересная и перспективная. Вас я выбрал для того, чтобы в самые сжатые сроки изучить данный миномет. И подумать над тем, как устранить его недостатки. А потом, как следствие, подготовить доработанную конструкцию миномета Стокса-Дьяконова к серийному производству.

Бывший штабс-капитан хмыкнул.

Нехитрый прием. Понятный. Но в целом приятный. Тем более, что при царе его не жаловали. Так что, поняв контекст ситуации, он решил напомнить о себе и в другом плане:

— Товарищ нарком, вы, наверное, меня выбрали не просто так. Слышали о моей винтовочной гранате?

— Слышал, но ее испытания показали неудовлетворительный результат. И дело не в вас, а в том, что сама идея винтовочных гранат в целом порочна. У них катастрофическая низкая точность. Ими даже с полусотни шагов попасть в окно получается весьма неустойчиво. Но вы не переживайте. Идея — богатая. У комиссии появилась мысль о том, что можно сделать. И если справитесь с минометом, то я ваше КБ озадачу как раз развитием этого вопроса.

— Что нужно сделать? — подавшись вперед спросил Николай Николаевич. Слова о собственном КБ сделали дела намного больше, чем простенькая и незамысловатая лесть. Это было если не мечтой Дьяконова, то чем-то близким к тому. Ведь с 1921 году он трудится консультантом на Ленинградском заводе «Прогресс». Хотелось же ему совсем иное.

Фрунзе улыбнулся, заметив реакцию. И пододвинул ему папку, которая сиротливо ютилась на пустом столе.

— Здесь лежат сначала чертежи, снятые с миномета Стокса. Наши, метрические. Английских, понятное, у нас нет. Разумеется, сняли как могли. Плюс-минус. Все на бегу. Но конструкция простая, поэтому не думаю, что это на что-то повлияет.

— А дальше? — спросил Дьяконов, проглядывая листы.

— То, что мы хотим. В целом — конструкция нас вполне удовлетворяет. От вас требуется только одно — повысить ее простоту и технологичность. Ну и снизить вес, если получится. Но главное — мина. Дело в том, что мина капитана Стокса не имеет стабилизаторов из-за чего достаточно неустойчива в полете.

— Но здесь уже есть эскизы мины. — несколько удивился Дьяконов.

— Это наброски членов комиссии. Так сказать, мысли в слух, по опыту изучения иных систем. Вам надлежит их проверить или, если они будут выглядеть неудовлетворительно, разработать что-то взамен.

— Какие у меня сроки? Ресурсы?

— Сроки, чем быстрее, тем лучше. По ресурсам. А что и кто вам потребуется? Какое оборудование и так далее. Хорошо все взвесьте, обдумайте и через пару дней жду вас на доклад. Заодно и сориентируете по срокам. Двух суток для оценки объема работ вам хватит?

— Учитывая детальность проработки заказа — вполне.

— Отлично. Тогда не смею вас больше задерживать.

— А какой калибр? Его в точности повторить?

— Пусть будет ровно восемь сантиметров. Плюс-минус один-два миллиметра погоды не сделают, а называть станет проще…

Дьяконов попрощался и удалился. Следом поднялся и сам Фрунзе.

Он, завершив все оперативные встречи, собирался отправиться в санаторий «Сокольники», что разместили в 1922 году на бывшей даче Лямина. В парке Сокольники. И провести там пару дней в тишине. Без того, чтобы его постоянно дергали, отвлекая от разных важных дел. А точнее от плана развития и реконструкции РККА. Его требовалось продумать очень тщательно.

Михаил Васильевич вышел на крыльцо.

Хлопнула дверь.

Он вдохнул воздуха полной грудью и улыбнулся.

Шел небольшой снег. Но сырости не наблюдалось.

— Прекрасный денек! — огладив усы озвучил он свои эмоции.

Урча двигателем подкатил автомобиль.