Вираж бытия

«Выездное заседание» наркомата закончилось вполне успешно.

Для наркома.

Но он на нем не остановился и энергично стал развивать тему, организовав полномасштабные стрелковые испытания. Благо, что в закромах РККА образца начала 1926 года имелось «каждой твари по паре». Первая Мировая война с ее проблемами привела к тому, что Российская Империя закупала оружия по всему миру. Где угодно, какое угодно, сколько угодно. А после началась Гражданская война, активно поддержанная интервентами. В том числе поставками. Из-за чего разнообразие оружейных систем выросло еще сильнее, превратившись в натуральный зоопарк.

— Стрелять, Михаил Васильевич? — настороженно поинтересовался бывший царский старшина, кивнув на 13,2-мм противотанковую винтовку Маузера образца 1918 года. — Патронов то всего-ничего.

— Стреляйте Шура, стреляйте. Даже такой результат — это будет результат. Пять патронов так. Остальные — вот с этими штуками, — указал Фрунзе на столик.

— Да к чему они? Что за уродливые насадки…

— Вот и проверим. Ко мне как-то приходил один прожектер. В мае прошлом, если память не изменяет. Заявлял, что знает, как уменьшить отдачу оружия. Какие-то рисунки показывал. Денег просил. Ну я его тогда послал подальше. Не до того. А как эту громадину нашли — вспомнил.

— Да будет ли с них толк?

— Так давай проверим. В чем сложность то? — улыбнулся нарком собеседнику, которому предстояло стрелять. Скептически косящегося на несколько моделей дульных тормозов-компенсаторов, которые «слепили» в мастерской по рисункам да пояснениям Фрунзе. И подогнали по стволу этого «дрына». Разных.

Шура поежился, глядя на них.

Передернул плечами.

И отправился к монструозной винтовке. Сначала его ждали пять простых выстрелов. Как есть. Что совсем не хотелось, так как один только ее вид отбивал у старого служаки желание стрелять. Видимо поэтому к ДТК и прицепился, оттягивая время…

Проверяли, впрочем, не только винтовки.

Проверяли все.

И пистолеты, и пулеметы, и пушки с гаубицами, и бомбометы, и гранаты, и прочее. Да, запасы всех этих прелестей были небольшие. Но Михаил Васильевич приказал проверить все, что можно проверить. И зафиксировать эти результаты для дальнейшей аналитики. Причем методики замера эффективности сам и предложил, как и формы для отчетности. «Зафрахтовав» для этих работ дополнительно и кое-каких гражданских специалистов, вроде фотографов. Чтобы фиксировать на фото отдельные испытания. Так что на нескольких подмосковных полигонах работа шла каждый день. А всякое-разное оружие везли со всех уголков страны. И даже кое что удалось выписать из-за рубежа. Недорогое, понятное дело. Бюджет молодого Советского Союза не мог потянуть даже полноценные опытные закупки для изучения. Во всяком случае тяжелых систем.

Технику не испытывали.

Ее и не было особо, и дорого, и не до нее. Здесь бы с обычным вооружением разобраться. Зачем?

Так все просто.

Требовалось как можно скорее определиться с направлением военно-технического развития. Ведь состояния текущей военной промышленности аховое. И не только военной. Тут и крайний износ станочного парка с оснасткой, и острый недостаток кадров, и бардак в управлении, и дефицит инвестиций, и так далее. Наводить порядок в любом случае — нужно. Ну как наводить? По сути это будет создание многих производств едва ли не с нуля. В том числе военных.

Ключевой момент.

Фундаментальный.

Точка бифуркации, как ее любят называть.

Из-за чего Фрунзе остро нуждался в том, чтобы не ошибиться с направлением движения. С правильным выбором и его обоснованием для окружающих…

— И все равно я с вами не согласен, — продолжал Троцкий, после того, как Михаил Васильевич вновь обрисовал печальную военную обстановку и неготовность Союза к войне. — К серьезной войне — да, мы не готовы. Тут вы верно подметили. Но польские пролетарии нас поддержат.

— Разве Советско-польская война не показала, что польский пролетарий не протянет нам руку? — возразил Фрунзе.

— То был неудачный момент.

— Хорошо. — кивнул нарком. — Давайте зайдем с другой стороны и взглянем на вопрос по-ленински. Представьте себе типичного пролетария Польши. Представили? Отлично. А теперь ответьте — что мы можем ему предложить кроме идей?

— А этого мало?

— Ему семью кормить нужно. Жену. Детей. А эта живность, если ее посадить на одни идеи, пухнет и дохнет.

— Не юродствуйте!

— Идея без практической реализации мертва. Мы, коммунисты, свою мечту еще только реализуем. Уже есть успехи. Но… уровень доходов рабочих на наших предприятиях ниже, чем при царе в 1913 году. А они и у него, прямо скажем, были не замечательные.

— Вы снова сводите все к деньгам.

— Можно пересчитать доходы в хлебе, мясе, молоке, масле, одежде, обуви, дровах и так далее. Что это поменяет?

Троцкий промолчал, сверкнув стеклами очков.

— Или вы думаете, что польский пролетарий будет самоотверженно сражаться за Советскую власть, пока его семья страдает от голода и холода? Много простых женщин такое потерпят?

Лев Давидович промолчал.