VIP

Как он и надеялся, Панкратов и Сибирцев понравились друг другу, оба пожившие, много чего повидавшие на своём веку. Такие люди с первого взгляда узнают друг друга и проникаются взаимным расположением. Панкратов обрисовал генерал-лейтенанту ситуацию, не вдаваясь в ненужные подробности. Немного подумав, Сибирцев одобрительно кивнул:

– Может иметь быть. Но командировать вас в Париж я не могу.

– Это не требуется, полечу туристом, – ответил Панкратов. – Загранпаспорт у меня еще действителен. Французскую визу поможете получить без задержки?

– Без проблем. Теперь, Касаев, давай подумаем, как отправить тебя. Под каким соусом просить замминистра подписать твою командировку?

– Это сложно? – спросил Игорь.

– Непросто.

– Я тоже могу туристом.

– Как турист ты там не нужен. Нужен как офицер Российского Интерпола, прилетевший со специальным заданием. Без французских коллег не обойтись. Ты даже задержать мадам не имеешь права, если она попадётся в вашу ловушку. В Париж позвоню, окажут содействие. А отправим мы тебя вот как…

План, который предложил Сибирцев, выдавал в нём человека с широким кругозором, который умеет этот кругозор использовать в интересах дела. С год назад оперативники Московского уголовного розыска арестовали антиквара, торговавшего поддельными картинами знаменитых художников, всё больше малых голландцев. При обыске на его даче нашли холст с картиной Ренуара «Бал в Мулен-де-ля-Галетт». Сначала решили, что это тоже подделка. Послали на экспертизу. Эксперты сказали: подлинник. Не поверили, отправили холст другим экспертам в научно-реставрационный центр, оснащенный самым современным оборудованием. Там провели исследование по полной программе, от визуального анализа под микроскопом и рентгеноскопии до определения содержания в красках изотопов цезия и стронция. Если бы изотопы обнаружились, это означало бы, что картина, датированная 1876-м годом, написана не раньше середины ХХ века, когда в результате ядерных испытаний эти изотопы рассеялись по всей поверхности земли. Никаких следов цезия 137 и стронция 90 в красках не оказалось. Заключение экспертизы: картина подлинная.

В МУРе это вызвало недоумение. Парижский музей Орсе, считавший шедевр Ренуара гордостью своей коллекции, ничего не сообщал о попытках похищения картины, когда могла произойти подмена. Из МУРа дело передали в Российское НЦБ Интерпола, в обязанности которого входил поиск украденных художественных ценностей и возвращение их законным владельцам. Сделали осторожный запрос дирекции музея. Оттуда сообщили, что «Бал в Мулет-де-ля-Галетт» после реставрации выставлен в экспозиции и привлекает большое внимание парижан и гостей французской столицы.

– Выходит, они не знают, что в музее висит фальшак, – закончил Сибирцев экскурс в тёмные дебри искусства. – Подменили, вероятно, во время реставрации. Вот ты, Касаев, и вернёшь им подлинник. Не вижу причин, почему замминистра не подпишет командировку. А если это попадёт в газеты, совсем хорошо. Российская полиция нашла и вернула музею Орсе картину Ренуара. Заметьте, Михаил Юрьевич, российская полиция, а не Интерпол, – обратился он к Панкратову. – Когда неудачи, тогда Интерпол. А успех – российская полиция. Чёрт знает, какой херней приходится заниматься, если хочешь сделать дело!

– А когда было по-другому? – отозвался Панкратов.

– Никогда, – согласился Сибирцев. – Это утешает. Давай, Касаев, оформляй командировку.

Через три дня Игорь Касаев и Панкратов вылетели в Париж. На складе вещественных доказательств МУРа холст Ренуара бережно упаковали в черный дерматиновый тубус, в каких носят чертежи большого формата. Таможня в Шереметьево была предупреждена, Игорь прошёл через VIP-зал без досмотра. У Панкратова было досматривать нечего, в его дорожной сумке были только бытовые мелочи и ноутбук Сергея Старостина. В тот же вечер из номера четырёхзвездочного Hôtel Le Littré в районе Сен-Жермен-де-Пре отправили Ирине Керженцевой письмо:

«Панкратов в Париже. Назначь время и место встречи. Объясни подробно, он не знает Парижа. Серж».

Утром пришёл ответ:

«Завтра в шесть вечера в Cafe Mabillon, бульвар Saint-Germain, метро Saint-Germain-des-Pres. Ирэн».

III

На следующий день с утра Игорь Касаев уехал в НЦБ Интерпола договариваться с французскими коллегами о совместных действиях, а Панкратов отправился на прогулку по Парижу. Для тубуса с картиной хотели абонировать ячейку в сейфе отеля, где состоятельные постояльцы оставляли на хранение драгоценности, но картина в ячейки не помещалась. Менеджер заверил, что комната с сейфом постоянно находится под охраной и господа могут не беспокоиться о своем имуществе, какую бы ценность оно ни представляло. Судя по выражению его лица, он сомневался, что содержимое тубуса в потертом дерматине вообще представляет какую-то ценность и очень бы удивился, узнав, что она может составлять не один миллион евро. Но ему об этом не сказали. Ни Игорь Касаев, ни Панкратов сами не знали, сколько стоит шедевр Ренуара.