Винтервуд

Он говорил шепотом, чтобы не разбудить спящих, раскачивающийся фонарь был притушен, и лицо Дэниела находилось в такой же полутьме, как в ту ночь, в гондоле. Тем не менее в нем ощущалась большая сила и уверенность в себе. Этому человеку перечить было нельзя. Лавиния сомневалась в том, чтобы у нее могло возникнуть такое желание, но если бы возникло... Что-то закипело у нее в крови. Ей ничуть не хотелось спать, а призрачное лицо за окном исчезло.

— Давайте для препровождения времени поговорим о самих себе, — предложил он. — Вы в прошлом много путешествовали?

— За границей я была всего только раз. Мои родители взяли... меня в Париж. — Она вся напряглась: у нее чуть не вырвалось: «Нас с Робином».

— Надеюсь, это была приятная поездка?

— Да, конечно.

— Вы вздрогнули, как если бы там с вами что-то произошло.

— Ах нет. Просто я подумала: мы были так счастливы! Мама ходила по магазинам, папа водил меня по музеям. Помню, деревья уже пожелтели и роняли листья в Сену. Папа заставлял меня все время говорить по-французски. Кажется, что все это было так давно.

— Быть может, вы снова там побываете.

— Ну нет, вряд ли.

— А я считаю это весьма вероятным. Я бы хотел, чтобы Флора хорошо говорила по-французски.

— Этого легко можно было бы достигнуть, пригласив в гувернантки француженку,

— Да, это лишь один из способов.

— Я не обладаю достаточными знаниями, чтобы учить Флору французскому, если вы это имеете в виду, мистер Мерион.

— Сомневаюсь, что на свете вообще существует человек, способный чему-то ее научить. С гувернантками она ведет себя как сущий бесенок. Но дети прекрасно умеют подражать.

— Надеюсь, вы не хотите, чтобы она подражала мне!

— У вас прямо ужас в голосе, мисс Херст! — Он уселся поудобнее. — Вообще-то, я именно это и имел в виду. Я говорил только о вашей манере держаться. Конечно, я надеюсь узнать вас получше.

— Мистер Мерион, я, кажется, начинаю думать, что не одна только Флора ведет себя с гувернантками как бесенок!

Он засмеялся:

— Разве я это заслужил? Может, и в самом деле заслужил. Должен сказать, что либо моя жена сознательно нанимала в гувернантки одну за другой весьма пресных особ, либо это качество — неотъемлемая черта настоящей гувернантки. — Он увидел, как она резко повернула голову. — Поймите меня правильно. Ведь для всякого очевидно, что это не настоящее ваше призвание.

— Пожалуйста, давайте договоримся, мистер Мерион: я оказываю вам услугу, соглашаясь занять эту должность, а вы оказываете мне услугу, предлагая ее мне. Не задавайте слишком много вопросов.

— Но я не могу совладать с некоторым любопытством. У вас был несчастный роман?

— Можете назвать это так.

— Видите ли, я отказываюсь верить, что сам факт безденежья мог так разбить вашу жизнь. Должно было произойти что-то такое, что вынудило вас отправиться в путешествие с этой вашей ужасной кузиной. Но я обещаю не задавать больше вопросов. Со временем...

— Со временем — что?

— Человеку удается оправиться от сердечной трагедии.

— О, от сердечной...

— Вашего сердца трагедия не коснулась?

— Во всяком случае, коснулась не в том смысле, какой вы имеете в виду, мистер Мерион.

Напротив них что-то задвигалось, а затем пахнуло «фиалками» — этот аромат сопровождал любое колыхание одежд леди Тэймсон. Лавиния вдруг увидела, что за ней пристально следят острые черные глаза.

Наклонившись вперед, она спросила шепотом:

— Вы хорошо себя чувствуете, леди Тэймсон?

— Совсем окаменела — не разогнуться. Я хлебнула бы винца, если осталось.

— Думаю, да. Мистер Мерион...

— Сейчас достану, — сказал Дэниел.

Возникшее в связи с этим движение разбудило Шарлотту. Она зашевелилась и измученным голосом произнесла:

— Что случилось? Тетя Тэймсон заболела?

— Просто пить захотела, Шарлотта, — ответила старая дама. — Не суетись. Я нахожу путешествие довольно занимательным.

— Занимательным! Я задыхаюсь от копоти, у меня болят все суставы.

— Тогда возвращайся на свое место и постарайся отдохнуть. Мисс Херст принесет мне немного вина.

Шарлотта прижала руки к вискам — знакомый жест!

— Ну что ж, если вы уверены, что с вами все в порядке, тетя... — Она устало закрыла глаза. Ее слабое белое лицо с темными кругами под глазами казалось пугающе прозрачным.

Лавиния со стаканом вина в руках склонилась над леди Тэймсон. В этот момент старая дама выглядела гораздо крепче Шарлотты; глаза ее задорно поблескивали.

— Я думаю, что и Винтервуд мне покажется занимательным, — пробормотала она, потягивая вино.

В глазах ее сверкнуло злое лукавство. Она, очевидно, слышала весь разговор между Лавинией и Дэниелом. Как она его истолковала? А как можно было его истолковать?

Флора узнала, что на пароме при переправе через Ла-Манш ей придется находиться в двухместной каюте с леди Тэймсон. Она подняла страшный шум:

— Я не желаю, чтобы меня заперли вдвоем со старухой, которая вот-вот умрет!

— Флора! — одернула ее мать. — Пожалуйста, воздержись от всяких сцен теперь, когда мы почти дома.

— Я никаких сцен не устраиваю, мама. Я просто заявляю, что хочу сидеть на палубе вместе с мисс Херст и папой.