Винтервуд

— Они у меня забегали, — как-то непонятно заметила она и засмеялась своим сухим смешком. — Значит, Джонатан внизу, да? Ну что ж, пусть Шарлотта его развлекает. А теперь, мисс, раздевайся да поскорее. Я предчувствую, что сегодня разобью тебя наголову.

— Если вы будете жульничать, бабушка Тэймсон, я больше никогда не стану с вами играть.

— Да брось ты. Каждому приходится иной раз прибегать к жульничеству. Главное, чтобы тебя на этом не подловили.

Выходит, Шарлотта даже не заглядывала, чтобы узнать, в состоянии ли ее тетка принимать посетителей. По каким-то своим собственным причинам она не допускала Джонатона к леди Тэймсон. Лавиния подумала о купленном Шарлоттой опии, и ее внезапно пронзил холод. Не может же быть, чтобы Шарлотта намеревалась ускорить кончину старой дамы из-за того, что попытки Джонатона воздействовать на доверчивую старуху могли угрожать ее интересам...

В тот вечер все казалось возможным, потому что, хотя Джонатан ушел еще до обеда, Шарлотта пребывала в состоянии крайней нервозности. Сначала она слишком много говорила, потом погрузилась в полное молчание. Она почти не прикоснулась к еде и не обращала никакого внимания на разговор Дэниела с сэром Тимоти. Десерт еще не был съеден, когда она выскочила из-за стола. Лавинии пришлось последовать за ней.

В гостиной она устремила свой странный пристальный взгляд на Лавинию и воскликнула:

— Нечего так внимательно на меня глядеть, мисс Херст. Вы весь обед не сводили с меня глаз.

— Простите, миссис Мерион, я вовсе не хотела этого.

— Вам непонятно, почему я не позволила мистеру Питу увидеться с моей теткой. Только потому, что он не слишком хорошо себя ведет в комнате больного человека, даже вы не станете этого отрицать. Без сомнения, намерения у него самые добрые. Но эта его бьющая через край энергия... — Шарлотта содрогнулась, как если бы чрезмерная энергичность раздражала ее столь же сильно, как должна была раздражать больную женщину. Однако Лавиния была убеждена, что Джонатона не пускали к тетке совсем по другой причине. Да и удастся ли Шарлотте это в дальнейшем? Джонатан не тот человек, которому можно помешать делать то, что он хочет. «Я могу подождать», — сказал он.

Впрочем, оказалось, что Шарлотта могла не беспокоиться. Леди Тэймсон в эту ночь скончалась.

С ней была при этом только Элиза.

Элиза не в силах была произнести ни одной членораздельной фразы даже много часов спустя. Уж после того как в доме побывал и удалился доктор Манроу, были отданы распоряжения относительно похорон, дверь в спальню закрыта, и маленький серебряный колокольчик на тумбочке возле кровати навсегда замолк.

Элиза говорила, что полюбила старую женщину и будет страшно тосковать по ней.

— Она помолилась, мисс Херст. Я никогда раньше не слышала, чтобы она читала молитвы. Наверное, она чувствовала, что пришел ее конец. Она сказала: «Ты была добра ко мне, Элиза». — Элиза поднесла к глазам подол своего фартука. — А потом начала шарить рукой возле шеи. Не знаю, то ли ей не хватало воздуха, то ли она пыталась нащупать распятие. Я однажды ухаживала за одной леди-католичкой, так она все время держала при себе распятие — я потому и вспомнила. Но ведь миледи не была католичкой, как по-вашему? Не может этого быть, если ее собираются похоронить в одной могиле с ее сыночком.

Когда Элиза рассказывала о ночной драме, вид У нее был уже более спокойный.

Возможно, мне все это только привиделось. В полутьме все казалось таким страшным. Я успела зажечь только одну свечу и, право же, ничего толком разглядеть не могла. Бедная леди. Хозяйка говорит, придется хоронить с кольцами на руках, потому что они сидят так плотно — не снимешь с пальцев. Я никогда не поймала, почему она не распорядилась распилить их прежде чем они так впились ей в кожу. Но она, бедняжка, так любила свои драгоценности. Она будет счастлива захватить хоть часть их с собой.

Из Лондона прибыли две дамы во всем черном, снять мерку с Шарлотты и Флоры для траурных платьев. Дэниел и Джонатан Пит, торчавший в доме дольше обычного, надели на рукава траурные повязки, Флору же превратили в маленькую черную ворону. Даже Эдварда заставили прицепить черный галстук-бабочку и надеть нарукавную повязку. Шарлотта собиралась отправиться на кладбище в длинной черной вуали. Возможно, подумала Лавиния, чтобы скрыть выражение своего лица, ибо, сколько ни пытайся, изобразить скорбь она была не в силах. Глаза ее буквально сияли от облегчения. Похоже, бедная леди Тэймсон умерла как раз в нужный момент.

Однако Джонатан, какие бы надежды он ни питал, по всей видимости, ничуть не был огорчен. Он изображал на лице скорбную гримасу, когда вспоминал, что так положено, но в основном оставался таким же громкоголосым и улыбчивым, как всегда, и все время находился где-нибудь неподалеку: то сидел в библиотеке у камина, то прогуливался по длинной галерее, то расхаживал по оружейной комнате или по саду.