Винтервуд

Мощенная плитами дорожка кончалась у нижнего края розового сада. После этого вы пересекали лужайку и оказывались посреди кустарника. Широкие дорожки между рододендронами вели по отлогому склону к озеру. По крайней мере, так думала Лавиния, но, как видно, она повернула не там, где следовало, потому что она все дальше углублялась в заросли кустарника. Отводя в стороны ветви и мысленно спрашивая себя, что лучше — вернуться назад или продолжать двигаться вперед, она совершенно неожиданно очутилась перед каким-то круглым каменным строением. Вход обрамляли миниатюрные колонны, придававшие ему вид греческого храма. Наверное, это есть Храм Добродетели, построенный одним из предков Дэниела. Как можно было выбрать такое мрачное место для здания, которое должно было иметь романтичный вид?

Впрочем, может, в то время вокруг него росли лишь недавно посаженные маленькие кустики. Сейчас же старые раскидистые кусты и плакучая ива неимоверно разрослись, так что храм оказался, погруженным в сырую зеленую тьму. Стены густо поросли мхом и плющом. Дверь, болтавшаяся на сломанной петле, вела в круглое помещение с каменным полом, усыпанным мертвыми листьями. Крышу подпирали колонны. Вокруг стен были устроены малопривлекательные каменные сиденья, тоже поросшие мхом. Это было унылое место, уединенное и всеми забытое.

Впрочем, не совсем забытое. Лавиния вскрикнула, услышав, как во мгле кто-то тихо засмеялся. Из-за колонны выступил человек. Не успела она произнести хоть одно слово, чиркнула спичка, пламя которой на миг ослепило ее.

— Ах! Мисс Херстмонсо! Прошу прощения — опять я совершил эту глупую ошибку. Мисс Херст. Мы снова с вами встретились.

Она попятилась:

— Мистер Пит! Чего ради вы тут прячетесь? Это вы недавно заглядывали в окно?

— Я приехал повидать свою тетку. — Он был совершенно невозмутим. Лавиния знала, что он беззвучно смеется, так как видела его белые зубы.

— Здесь? Вы же не могли рассчитывать найти ее здесь, в заброшенном летнем домике! У вас есть причины не желать звонить в дверь и входить в дом обычным порядком?

— Решительно никаких. Я просто прогуливался, перед тем как заявиться официально. Так действовать не принято? Но ведь мы с вами привыкли действовать не как принято, верно, мисс Херст?

— Мистера и миссис Мерион нет дома, — жестким тоном заявила Лавиния.

— Да, я слышал. О, из совершенно законных источников. Если вы сомневаетесь в моей честности, могу вам сообщить, что мой багаж находится в деревенской гостинице «Георг и дракон». Прошел я полями. Явился скромно — так сказать, через черный ход. А теперь вы можете меня впустить и представить.

— Я! — Лавиния умела быстро оценивать ситуацию, но эта ставила ее в тупик. Он что — болтался тут в надежде, что она выйдет из дома и эта встреча будет выглядеть как заранее назначенное свидание? Или он, может, не хотел, чтобы его присутствие стало известным, но, зная, что Шарлотты и Дэниела нет дома, производил самоличное обследование поместья? Если так, он, вероятно, раздосадован тем, что она на него натолкнулась. Но никакой досады он не проявлял. Быть может, их неожиданная встреча каким-то образом отвечала его таинственным целям.

Она была совершенно уверена, что замышлять он может лишь что-то недоброе. Иначе почему он так упорно называет ее мисс Херстмонсо, как если бы ему хотелось ее запугать.

Если он на это надеялся, то замысел его определенно удался. Лавинию сковал леденящий душу ужас.

— Тогда пошли, — коротко бросила она.

Как она и полагала, сэр Тимоти пришел в полное недоумение оттого, что ей вздумалось выйти на прогулку в сумерках, а вернулась она в сопровождении какого-то незнакомца. Он переводил взгляд с Пита на Лавинию, моргая глазами и, по обыкновению, не зная, куда подевал свои очки.

— Мистер Пит ваш друг, мисс Херст?

— Нет, мистер Тимоти. Я думала, вы поняли. Он племянник леди Тэймсон и явился, чтобы повидаться с ней.

— Племянник? Ничего о таком не слышал.

Джонатан стоял и улыбался:

— По мужу, сэр.

— Вы имеете в виду, со стороны Вилли Пита? Я не слышал, чтобы у Вилли Пита был брат.

— Это вполне понятно. Он эмигрировал в Австралию.

Спокойные синие глаз Джонатона переметнулись на Лавинию. Она понимала, что он лжет и что Австралию он назвал сознательно.

— Ей-Богу, это интересно. — Миляга сэр Тимоти, похоже, совершенно не понимал скрытого смысла слов своего собеседника. — Составил он там себе состояние? Говорят, некоторые удачливые малые это сумели сделать на золотых приисках.

— Боюсь, мой отец был не столь удачлив. Он умер во время экспедиции в глубинные районы страны. Моя мать вернулась со мной в Англию. Я, конечно, ничего не помню. Я был тогда совсем маленьким.

— Таким образом, вам пришлось самому пробивать себе путь в жизни, — заметил сэр Тимоти.

— Совершенно верно. — Джонатан небрежно переменил позу, как бы для того чтобы щегольнуть своей одеждой, отличавшейся безукоризненным вкусом. И все-таки он не выглядел джентльменом. Он был слишком дерзким, слишком нахальным. У него был такой вид, словно бы он тщательно изучал моды, которым следуют джентльмены, и оделся именно так, как нужно.