Винсент

После секундной попытки восстановить дыхание, он потянулся за платьем, запутавшимся вокруг ее бедер, заставляя ее сесть, чтобы он мог стянуть его через голову. Затем он поцеловал ее в рот, скользнув языком внутрь, чтобы завладеть другой частью ее тела.

— Я люблю тебя так чертовски сильно.

Сердце Лейк заныло, когда он снова произнес ей эти слова, а затем забрался в кровать и притянул ее к своей груди. Что-то все еще удерживало ее от того, чтобы сказать это, неуверенная, что похоть и трах между ними заставили ее полюбить его больше, чем обычно.

Что-то также напугало ее, так как первый раз, когда они трахались, был намного более ручным, чем в этот раз. Его другая сторона медленно начала проявляться, но она видела, как он борется и мучает себя, чтобы держать это в узде. Лейк знала, что он не хотел, чтобы его темная сторона проявилась на ней больше, чем она сама, показывая, как сильно он действительно любил ее и заботился о ней. Однако, учитывая, как быстро это обострилось с прошлого раза, она не знала, сколько еще раз они смогут трахнуться, прежде чем слова Элли станут правдой.

— Винсент… — Она прикусила губу, переворачиваясь на спину, чтобы посмотреть на него.

Что-то еще беспокоило ее, и она не знала, как сказать об этом, кроме как просто высказать это.

— Как ты можешь любить меня? Я не итальянка.

— И что? Что, черт возьми, это должно означать? — Он посмотрел на нее в замешательстве.

— Я просто подумала, что ты захочешь быть только с кем-то, в ком течет итальянская кровь, из-за семьи и их правила создавать только итальянцев. Глупо было спрашивать. Я имею в виду, мы даже не были вместе… — Ее голос затих, прежде чем она закрыла рот и повернулась на бок.

Ей не следовало спрашивать его об этом. Он сказал, что любит ее, а не то, что хочет на ней жениться. Тем не менее, она не могла видеть Винсента ни с кем, кроме себе подобных, всю жизнь, поскольку Семья была для него всем. Он хотел бы, чтобы его сын был сделан, если у него будет таковой в будущем. Вот как работают Витале, и я бы их испортила.

Винсент повернул ее спиной, чтобы посмотреть на него, ясно понимая, к чему она клонит.

— Ты знала, что мать Нерона не была итальянкой? Правило быть только итальянцем стало в Семье более мягким. Раньше нужно было быть на сто процентов итальянцем, чтобы быть сделанным, но теперь это просто нереально. Теперь вам просто нужно быть итальянцем по происхождению.

— Действительно? — спросила она, пытаясь сделать вид, что для нее это не так уж важно.

— Да.

Он поцеловал ее, прежде чем перевернуть на бок.

— Наличие фамилии Витале делает тебя достаточно итальянкой.

Лейк улыбнулась его словам и начала засыпать в его объятиях, ее сонливость выдавала ее мысли.

— Не оставляй меня утром. Я ненавижу не просыпаться рядом с тобой.

Он притянул ее обнаженное тело ближе к себе.

— Я не буду, детка. Больше нет.

ГЛАВА 51 Арахисовое масло к ее желе, чипсы к ее соусу, шипучка к ее пирогу

Перевернувшись, когда сонливость начала проходить, она наткнулась на твердое тело. Это был первый раз, когда она проснулась рядом с ним, доказав, как далеко зашли их отношения. Лейк проглотила комок в горле, глядя на идеального, спящего Винсента.

О, черт.

Винсент сонно придвинул ее ближе к себе, наполовину подмяв под свое обнаженное тело.

Она попыталась вывернуться из-под его руки, слишком много думала об их отношениях, но его тело прижало ее к земле.

— Не уходи, — проворчал Винсент, когда она не попыталась сдаться.

— Нет, мне нужно, — она напряглась, пытаясь оттолкнуть его от себя, — встать.

Он не сдвинулся с места.

— Нет, не нужно.

— Нет, нужно!

— Нет.

Лейк вздохнула.

— Винсент, мне нужно увидеть Адалин и сказать ей, какая я ужасная лучшая подруг.

Наклонившись, он посмотрел на нее сверху вниз, все еще прижимая ее своим телом, чтобы она не могла освободиться.

— Значит, ты ужасная лучшая подруга только потому, что трахалась с ее братом? Дважды?

— О, Боже мой.

Лейк прикрыла глаза. Услышав это вслух, стало еще хуже.

Худшая, блядь, лучшая поддруг на свете.

— Дерьмо случается. — Он открыл ей глаза, взял ее руки и прижал их к матрасу над ней. — И, Лейк, я не совсем облегчил тебе задачу не трахать меня, так что вини в этом меня.

Она уставилась на него, удивляясь, как это его не смутило, что он переспал с лучшей подругой своей сестры.

— Значит, ты совсем не чувствуешь себя виноватым из-за того, что произошло между нами?

— Мне жаль, что я люблю тебя и мне нравится трахать тебя? Блядь, нет.

Черт возьми, когда ты так говоришь…

Ладно, может быть, с точки зрения Винсента это было не так уж плохо, потому что, ну, он был Винсентом, и то, что он делал, в любом случае было сомнительно. Не говоря уже о том, что он был братом Адалин, и она всегда прощала его.

Он снова наклонился, прикусив пухлую часть ее губы.

— Мы можем сделать это три раза очень быстро.