Виннету – вождь апачей

– Ты должен это сделать, я приказываю тебе. Все будет так, как я хочу!

– Прошу тебя, по крайней мере…

– Молчи! – сурово прервал его апач. – Пойдете ли вы со мной, или же мои воины должны связать и унести вас?

– Мы находимся в вашей власти, и поэтому принуждены повиноваться. Но скажи, по крайней мере, когда мы снова увидимся с Разящей Рукой?

– В день вашей и его смерти.

– Не раньше?

– Нет.

– В таком случае дай мне проститься с ним, прежде чем мы последуем за тобой.

Взяв мою руку, Сэм поцеловал меня в лоб. Паркер и Стоун сделали то же самое. Затем они вместе с Виннету удалились, и я долгое время оставался один. Наконец пришли несколько апачей и куда-то понесли меня. Я был так слаб, что не мог поднять век, чтобы посмотреть, куда меня несут, и по дороге заснул.

Не знаю, как долго длился этот сон, во всяком случае, он подкрепил меня, и, проснувшись, я уже смог открыть глаза и не чувствовал себя таким слабым, как раньше. Я мог даже немного шевелить языком, и мне удалось засунуть палец в рот, чтобы очистить его от гноя и запекшейся крови.

К моему немалому удивлению, я очнулся в четырехугольном помещении, напоминавшем комнату. Мое ложе находилось в самом отдаленном углу. Оно состояло из сложенных друг на друга медвежьих шкур, а сверху я был прикрыт роскошным сантильским одеялом. В углу возле двери сидели две индеанки, очевидно, приставленные ухаживать за мной, а заодно и стеречь меня. Одна из них была старуха, другая – совсем юная девушка. Старуха была безобразна, как большинство старых женщин у краснокожих. Очевидно, это происходило вследствие того, что на женщин ложится всегда самая тяжелая работа, между тем как мужчины занимаются только войной и охотой, в остальное же время бездельничают. Что же касается девушки, то прежде всего поражала ее миловидность и простота одежды. Она была одета в голубой балахон, плотно обхватывавший шею и подхваченный в талии пояском из змеиной кожи. На ней не было ни стеклянных бус, ни дешевых побрякушек и монет, которыми очень любят обвешивать себя индеанки. Ее единственным украшением были прекрасные волосы, заплетенные в две черные с синеватым отливом косы, доходившие почти до колен. Они были очень похожи на волосы Виннету. Черты лица этой девушки также напоминали молодого вождя. На вид ей можно было дать лет восемнадцать, и я пошел бы на любое пари, что она сестра Виннету.

Обе женщины были заняты вышиванием красными нитками арабесок по белому кожаному поясу.

Я приподнялся на локте, и мне это уже не показалось таким трудным. Услышав, что я шевельнулся, старуха взглянула в мою сторону и воскликнула, указывая на меня:

– У! У! Агуан инта-хунта!

В переводе это означало «он проснулся». Девушка устремила на меня глаза и, увидев, что я уже могу сидеть, встала и подошла ко мне.

– Ты уже проснулся, – сказала она, к моему изумлению, на довольно правильном английском языке. – Есть ли у тебя какое-нибудь желание?

– О, да, я желаю… Даже… Очень многого…

– Говори тише, или же объясняйся знаками, – сказала она. – Ншо-Чи видит, что тебе больно говорить.

– Ншо-Чи – это твое имя? – спросил я.

– Да.

– Ты должна быть благодарна тому, кто дал тебе его. Думаю, трудно было бы найти тебе более подходящее имя. Ведь ты прекрасна, как весенний день, когда благоухают первые цветы года.

На языке апачей Ншо-Чи означает «прекрасный день». Она слегка покраснела и напомнила мне:

– Ты хотел сказать мне о своих желаниях.

– Скажи сперва, находишься ли ты здесь ради меня?

– Да, мне приказано ухаживать за тобой.

– Кто приказал тебе?

– Мой брат Виннету.

– Я так и думал, что он твой брат. Ты очень похожа на этого отважного юношу.

– Которого ты собирался убить!? – воскликнула она, взглянув мне пытливо в глаза, точно желала проникнуть в мою душу.

– Никогда, – возразил я.

Она опять посмотрела мне в лицо и сказала:

– Он не верит тебе, а ведь я его сестра. Ну что, болит ли еще у тебя язык?

– Сейчас – нет.

– Можешь ли ты уже глотать?

– Попробую… Не дашь ли ты мне воды?

– Разумеется, – и не только чтобы попить, но и чтобы умыться. Сейчас принесу.

Она вышла вместе со старухой и вскоре вернулась с глиняной чашкой, наполненной до краев ключевой водой.

Утолив жажду, я сразу же почувствовал себя гораздо бодрее. Это, должно быть, не ускользнуло от внимания Ншо-Чи, так как она заметила:

– Вода тебя освежила… Потом я принесу тебе чего-нибудь поесть, ведь ты, вероятно, очень голоден? Ну а теперь мы уйдем. Если тебе что-нибудь понадобится, позови нас, мы будем недалеко.

При этих словах она вынула из своего кармана маленькую глиняную трубку и сунула ее мне в рот. Затем они удалились.