Виннету — вождь апачей. Текучая Вода

— Пусть Виннету выслушает меня. Возможно, это последняя моя просьба. И он больше никогда не услышит голоса своего белого друга и брата. Здесь лежит Ншо-Чи, и ты говоришь, что она любила меня и умерла с моим именем на устах. Тебя она тоже любила: меня — как друга, тебя — как брата, и ты отвечал ей тоже любовью. Во имя этой любви заклинаю тебя: дай свою клятву после того, как скалы сомкнутся над достойнейшей из дочерей апачей, но только не сейчас.

Опустив голову, Виннету внимательно слушал меня, затем посмотрел на сестру. Лицо его смягчилось, и он заговорил:

— Мой брат Сэки-Лата имеет большую власть над сердцами людей. Ншо-Чи обязательно бы последовала твоему совету, поэтому и я не могу отказать. Когда глаза мои не будут видеть их тел, тогда и решится, понесут ли воды Миссисипи и ее притоков кровь бледнолицых и краснокожих в море. Я сказал! Хуг!

Я с благодарностью пожал ему руку.

— Мой краснокожий брат поймет, что не милости для убийцы прошу я. Пусть преступника настигнет суровая и страшная кара, которую он заслужил. Нельзя позволить ему убежать. Скажи, Виннету, что нам делать?

— Ноги мои скованы, — мрачно сказал вождь, — обычаи моего народа повелевают остаться с мертвыми родными и похоронить их. Только потом я смогу вступить на тропу отмщения.

— Когда будут похороны?

— Я должен посоветоваться с воинами. Мы можем или похоронить их здесь, где они умерли, или отвезти туда, где они жили. Если их тела найдут здесь последнее пристанище, на обряд погребения верховного вождя Инчу-Чуны потребуется несколько дней.

— Убийца успеет скрыться!

— Не успеет. Виннету не может пуститься в погоню, но вместо него это сделают другие. А теперь, брат, скажи, как ты очутился здесь?

Он заговорил об обычных делах и внешне казался совершенно спокойным. Я рассказал ему обо всем. Вдруг мы услышали тяжелый стон, доносящийся с места, где лежали сраженные мной грабители. Мы приблизились к ним и увидели, что один из них, раненный, как и Ншо-Чи, в грудь, еще жив и только что пришел в сознание. Вытаращив глаза, он что-то бормотал. Второй белый был мертв: пуля попала ему в сердце. Я наклонился к раненому и спросил:

— Вы узнаете, кто рядом с вами?

Казалось, он силился припомнить, что произошло, затем его глаза просветлели, и я услышал тихий голос:

— Где… где… Сантэр?

— Убежал.

— Ку…да…?

— Не знаю, но думаю, вы поможете нам. Ваши товарищи мертвы, и вам тоже осталось недолго жить. Хотя бы перед лицом смерти скажите правду. Откуда пришел Сантэр?

— Не… знаю…

— Это его настоящее имя?

— У… него… много… имен…

— Кто он такой?

— Не… знаю…

— Здесь у вас поблизости есть еще сообщники?

— Нет… нет…

— Куда вы ехали?

— Никуда… Туда… где… деньги…

— Следовательно, вы бандиты? Почему решили напасть на апачей?

— Наг… гиты…

— Но вы же ничего не знали о золоте?

— Не… знали… сначала…

Ему было трудно говорить, и я сам составил за него фразу:

— Вы услышали, что апачи едут на восток, и подумали, что у них должно быть золото?

Он кивнул в ответ.

— Поэтому решили напасть на них? Чтобы ввести нас в заблуждение, вы проскакали немного вперед, а потом вернулись?

Он опять подтвердил кивком головы.

— Потом вы поехали за нами. И подслушали нас вечером?

— Да… Сантэр…

— Так это был сам Сантэр? Он передал вам, что услышал?

— Апачи… Наггит… циль… забрать наггиты… утром…

— Я так и предполагал. Потом вы спрятались в кустах и с деревьев вели наблюдение за нами?

Ничего не ответив, он закрыл глаза.

— И решили напасть на индейцев, когда те…

Тут Виннету прервал меня:

— Брат мой, незачем больше спрашивать, этот бледнолицый никогда не ответит нам — он умер. Белые собаки хотели похитить нашу тайну, но опоздали. Мы уже возвращались, когда они, укрывшись за деревьями, открыли стрельбу. Инчу-Чуна и Ншо-Чи упали, мне пуля пробила рукав. Я выстрелил в одного из них, но тот успел спрятаться за деревом, и я промахнулся. Вторая пуля настигла его дружка. Я укрылся за скалами, и если бы ты, мой брат, не подоспел вовремя, я бы погиб. Двое наступали спереди, третий крался с тыла, я его видел, но защититься не мог. Когда услышал выстрел твоего карабина, я понял, что спасен. Теперь мой брат все знает, и давай обдумаем, как схватить Сантэра.

— Ты мне оказываешь честь, поручая поймать его?

— Да, Сэки-Лата, ты обязательно выйдешь на след подлеца.

— Не сомневаюсь. Но на поиски уйдет уйма времени.

— Нет, след искать не надо, мы знаем, куда он приведет — к их стоянке. А там растет трава, и Сэки-Лата прочитает, куда ведут его следы.

— А потом?

— Потом мой брат и десять воинов пустятся в погоню. Остальные двадцать воинов нужны для обряда погребения.

— Пусть будет так. Положись на меня, я не подведу моего краснокожего брата.

— Я знаю, Сэки-Лата сделает все так, как сделал бы я сам! Хуг!

Я крепко пожал руку Виннету, в последний раз склонился над телами Инчу-Чуны и Ншо-Чи и отправился в путь. На краю поляны я обернулся: Виннету, затянув похожую на тихие стоны траурную песнь апачей, прикрывал одеялами головы погибших. О Господи! Что я тогда почувствовал! Но я должен был действовать и поспешил назад той самой дорогой, которая привела меня сюда.