Вильмонтейльн и все, все, все

Ни одна из кровопролитных и разрушительных войн, сотрясших волшебный мир и разрушивших его до основания, на обломках которого, словно грибы на трухлявом пне, вспухли мелкие королевства эльфов, погрязшие в невежестве и откровенной безвкусице, не могла сравниться с глубиной отчаяния наследного принца Волшебной страны, который вдруг осознал, что тыл Его Наипрекраснейшего Высочества прикрыт только хрустальной стеной, покрытой искусно вышитыми гобеленами, на которых, кстати, было изображено крушение магической стены, скрывавшей когда-то давно некогда великий волшебный мир от мерзкого мира смертных, который затем совсем исчез и превратился в сказки, которыми пугают на ночь маленьких эльфят.

Вильмонтейльн раздумывал – упасть ли ему в обморок или театрально пронзить себе грудь клинком и деликатно упасть на спину, чтобы скрыть глубину и широту срама, постигшего его одежду в нижней части спины, но вдруг все само благоприятно разрешилось: он куда-то исчез прямо из тронного зала, провалившись в какую-то черную дыру в пространстве, из которой нестерпимо разило тухлыми яйцами, гнилой соломой и едкой гнилью, и это помимо того, что все вокруг было настолько отвратительным, безвкусным и вульгарным, что Его Наипрекраснейшее Высочество чуть от ужаса не отдало древним предкам душу.

Глава 2

Был полдень.

Эллин стояла возле магазина «У Молли» в тени большого старого дуба, перерубленного пополам молнией, когда к ней подошли двое – Стив и Джексон. Оба ублюдка пользовались дурной репутацией в городке Локс, что на юге от Страйтона.

Стив был худой и рябой, а Джексон – толстый и лысый, и от обоих за версту разило перегаром, которые не перебивал даже едкий парфюм дедушки Стива – Коула по прозвищу Большая Кровать, который по молодости был охоч до баб, да и сейчас нередко щупал молоденьких официанток в закусочной «Три цыпленка».

– Эй, белобрысая, где твоя подруга-ведьма? – шмыгнул носом Стив, поправляя прядь жидких волос мышиного цвета.

– Да-да, где эта потаскуха, мне ей сказать кое-что нужно, – вставил Джексон и маслянисто улыбнулся.

Эллин испуганно озиралась по сторонам, но на грех рядом никого не было, поэтому девушка затряслась, словно ее пробил озноб. Все в городке знали, что на Стива и Джексона нет управы, ведь отец рябого был полицейским, а толстого – помощником судьи.

– Я не знаю, – промямлила в ответ Эллин белыми, как молоко, губами, – мы не дружим.

– Как не дружите? – недобро ухмыльнулся Стив и ощерил желтые зубы, – только вчера вместе в кино ходили. Я поджидал у аллеи, но подруга-ведьма утащила вас в другую сторону. Даже Джексон не знал, что там есть проход, а он здесь каждый куст знает.

Толстый задумчиво потер лысину, проверяя, не выросли ли на ней волосы. Старая Джил – сумасшедшая бабка, что жила с ним по соседству, продала ему чудесный бальзам, обещая, что волосы непременно вырастут на том месте, куда он нанесет мазь, ну они и выросли, правда, совсем не на том месте. Джексон не верил в колдовство, поэтому использовал мазь не по назначению, а теперь жалел.

Старая Джил была прабабкой подруги-ведьмы, которую теперь разыскивал толстый, чтобы исправить как-то ситуацию с волосами, которые росли с дьявольской силой, но совсем не там, где нужно. Совсем.

– Шильда! – вдруг истерично завопила Эллин, – беги!

Стив и Джексон, как один, обернулись, и тонконогая Эллин, кандидат мастера спорта по легкой атлетике, сорвалась с места, словно лань, и исчезла на горизонте задолго до того, как рябой и толстый пришли в себя.

Из облака пыли, поднятого порывом ветра, чихая и ругаясь, вышла худенькая девушка с растрепанной копной черных волос. Она смачно сплюнула на пол и изысканно выругалась, как учила ее прабабушка, которая постоянно твердила, что, имея дело с нечистой силой, нужно соблюдать определенный этикет, а Стив и Джексон были определенно местной нечистью. Парни опешили, но быстро пришли в себя.

– Гони мои бабки, стерва! – сжал кулаки Джексон, чтобы спрятать мохнатые ладони, покрывшиеся изрядной растительностью.

– Захлопни пасть, хряк! Иначе хвост из жопы вырастет! К Джил сходи, тупица, она тебе зелье для мозгов продаст, чтобы ты думать научился, прежде чем тереть хрен знает что!

Стив незаметно обошел Шильду со стороны и напал со спины, заломив ей за спину руки. Девушка прикусила до крови губу, но не вскрикнула. Прабабушка учила ее, что противник не должен знать о том, что ей больно или страшно, поэтому она терпела изо всех сил, но проклятий, рвущихся из глубины души, сдержать не смогла:

– Только тронь меня, и я тебе яйца оторву, – прошипела Шильда, вырываясь из хватки рябого, как обезумевшая змея.

Джексон с искаженным от ярости лицом разорвал на груди девушки кофточку.

– Не хочешь платить – показывай сиськи!

Стив гаденько засмеялся, и вдруг из лифчика Шильды выпали два яйца, разбившись вдребезги. Нестерпимо завоняло тухлятиной. Парни, опешив, вылупились на два черных склизких комка, а потом дико заржали.

– Ты такая же чокнутая, как твоя бабка и прабабка!..

– И мать!