Вильямс

В прогрессивном журнале того времени — в «Отечественных записках», издававшихся Н. А. Некрасовым и M. E. Салтыковым-Щедриным, Энгельгардт опубликовал ряд очерков о жизни пореформенной русской деревни под общим названием «Письма из деревни», которые получили положительную оценку В. И. Ленина. Рядом работ А. Н. Энгельгардта пользовался К. Маркс, знакомясь с экономикой России.

Энгельгардт явился инициатором применения русских фосфоритов для удобрения полей.

Примерно за год до посещения Вильямсом Батищева Энгельгардт писал В. В. Докучаеву: «Фосфоритная мука у меня и в нынешнем году произвела поразительнейшее действие. Теперь совершенно ясно выяснилось, что фосфоритная мука производит превосходнейшее действие на плохих, тощих землях, плохих от природы или плохо удобрявшихся, сильно истощенных» [6].

Особенно хорошие результаты получил Энгельгардт от удобрения фосфоритом под рожь — основную в то время зерновую культуру нечерноземной полосы. В хозяйстве Энгельгардта можно было познакомиться и с другими научными приемами земледелия — с особой системой разработки и использования пустошей, с посевами клевера, а также с рациональной постановкой животноводства.

Поездка в Батищево и знакомство с хозяйством Энгельгардта привели к тому, что Вильямс впоследствии всегда с большим уважением относился к хозяину Батищева и причислял Энгельгардта к виднейшим русским агрономам.

Спускаясь вниз по Днепру, Вильямс проехал Смоленск, а затем Оршу, где река повернула круто на юг и вступила в обширную область болот Полесья.

Осмотрев украинское лесостепье и окрестности Киева, посетив здесь ряд помещичьих хозяйств и экономии, считавшихся образцовыми, Вильямс успел еще ознакомиться и с некоторыми районами Центральной России.

Он побывал в небольшом имении И. А. Стебута «Кроткое», находившемся в Ефремовском уезде Тульской губернии, недалеко от воспетой И. С. Тургеневым речки Красивой Мечи.

Вместе с гостеприимным и неизменно доброжелательным хозяином Вильямс подробно осмотрел все кротковское экспериментальное хозяйство, познакомился с севооборотами, которых у Стебута было несколько. Увидел здесь Вильямс и новый, выведенный его учителем сорт стебутовской ржи. Стебут показал гостю материалы по своим многолетним опытам изучения влажности различных кротковских почв.

Из Тульской губернии Вильямс проехал в Воронежскую, где он увидел главное богатство сельскохозяйственной России — знаменитые русские черноземы. Но от местных жителей Вильямс услышал то, что ему было уже известно из лекций Стебута и Фадеева: урожайность на этих благодатных черноземах была очень непостоянной, черноземы подвергались губительному воздействию засух, которые все чаще и чаще посещали степную полосу.

Поездка 1889 года помогла Вильямсу расширить знание природных условий России и ее сельского хозяйства. Он наблюдал природу дерново-подзолистой, лесостепной и черноземной полос, познакомился с условиями и бедами сельского хозяйства всех посещенных им мест.

Но более глубокое изучение родной природы и русского сельского хозяйства Вильямсу пришлось отложить на довольно длительный срок.

По существовавшему положению лица, оставленные для подготовки к профессорскому званию, посылались, как правило, в заграничную командировку для работы в западноевропейских институтах и лабораториях. В известной мере это было отражением низкопоклонства перед всем иностранным, характерного для правящих кругов царской России и некоторой части интеллигенции. Считалось, что без такой заграничной «шлифовки» молодой русский ученый не может стать настоящим ученым. А между тем жизненный путь ряда крупнейших представителей русской науки мог бы послужить убедительным опровержением этого неверного взгляда. Особенно наглядно это можно было проследить именно на истории развития почвоведения — науки, целиком обязанной своим рождением и развитием трудам русских ученых.

И создатель почвоведения великий Докучаев и выдающийся русский почвовед Костычев не ездили смолоду в Западную Европу, не ходили в учениках у немецких или английских второстепенных ученых. И, несмотря на это, или, вернее, как раз поэтому, они сложились в оригинальных, самобытных ученых — творцов новой науки.

Но было немало и таких русских ученых, которые, не утрачивая ни в малейшей мере своей оригинальности и самостоятельности, умели плодотворно использовать пребывание за границей, обогатившись опытом работы у крупнейших представителей западноевропейской науки.

К числу таких ученых принадлежал и Вильямс.

Осенью 1889 года вопрос о его заграничной командировке был решен. Правда, Министерство государственных имуществ, направлявшее. его и Слезкина за границу, мало заботилось об их научных занятиях. Министерство считало более важным поручить двум молодым ученым выяснение вопроса о… торговле свиными продуктами.