Виктор

– Вы не представляете, как я вам завидую! Для меня же здесь нет ничего нового и почти ничего интересного. Одним словом, скука. К тому же в этом городе за каждым удовольствием нужно куда-нибудь ехать через весь город. Причём за каждым отдельно. Например, у Чиверсов можно хорошо поесть, – у них поистине волшебный повар, – но совершенно не о чем поговорить, и это если еще не считать того ужаса, который они называют музыкой. У По, наоборот, у всех просыпается дар красноречия, стоит только лакею объявить их имена, но их повар, скорее всего, всю свою жизнь готовил для заключённых в тюрьме, и так далее. В результате приходится либо носиться по всему городу, либо, если не хочется чувствовать себя загнанной лошадью, отказывать себе практически во всём. И что удивительно, везде бывают одни и те же люди. Вот что заставляет их блистать красноречием и остроумием в одном месте и быть до уныния скучными в другом?

– Я думаю, во всем виновато влияние традиций на физиологию человека, – сострил Виктор.

– Очень интересная мысль.

– Идя к Чиверсам, люди как бы мысленно превращаются в желудки, а у По, наоборот, активизируются функции речи.

– Как всё это сложно!

– Увы.

Звук гонга, призывающий всех к столу, прервал их беседу.

– Вы собираетесь идти к столу? – спросила мисс Тревор у влюблённой парочки.

– Что? – переспросил Эшли. Воспользовавшись тем, что между Виктором и мисс Тревор возник разговор, Эшли с Оливией принялись щебетать, как, собственно, и принято среди влюблённых, не обращая внимания на своих спутников. Не удивительно, что его внимание было полностью приковано к тем милым глупостям, которые говорила ему возлюбленная.

– Нас приглашают на пастбище.

– Не думаю, что стоит идти к столу, раз мы уже приняли приглашение на обед. Это было бы слишком предсказуемо, – ответил Эшли.

– И безвкусно во всех смыслах этого слова, – добавила Оливия. – Но то, что простительно нам, никогда не простят вам, так как вы за столом сегодня главное блюдо, – сказала она назидательно Виктору. – Но раз всё равно в этом доме не уйти от ботаники, я лучше отправлюсь в оранжерею. Тем более там, говорят, прекрасные цветы. Вы составите мне компанию? – спросила она у Эшли.

– С превеликим удовольствием, тем более что мне выпала честь сопровождать самый очаровательный цветок на свете.

– Почему вы мне льстите столь непростительно мало? – спросила у Эшли Оливия, беря его под руку и направляясь с ним, надо думать, в оранжерею.

Его ответ Виктор уже не услышал.

– А вы где собираетесь скрываться во время обеда? – поинтересовался он у мисс Тревор.

– Ещё не решила. Но если вы пригласите меня отобедать, я пойду на это самопожертвование.

– Но вправе ли я требовать от вас столь великой жертвы?

– Взамен я потребую избавить меня от скуки.

– Сделаю всё, что в моих силах, и даже больше.

Вопреки заявлениям публики обед получился более чем неплохим. Вегетарианская еда оказалась вполне съедобной и очень даже сытной, а гости – остроумными ровно настолько, чтобы это способствовало правильному пищеварению. Когда же дамы покинули мужчин, кто-то из гостей, кажется, лорд Ричмонд, достал «случайно прихваченную» дома бутылку бренди и вылил её содержимое в лимонад. В результате, когда мужчины присоединились к дамам, у них уже было весьма приподнятое настроение.

Когда же стрелки часов перевалили за полночь, леди Чарстлей предложила гостям перейти в её лабораторию духовных изысканий для проведения спиритического сеанса. Большинство гостей восприняли это предложение как знак того, что им пора. Эшли тоже начал откланиваться.

– А вы разве не останетесь с нами? – спросила его Оливия, которая всегда с восторгом смотрела на всякие фокусы и чудеса.

– К сожалению, я не могу себе этого позволить. В прошлый раз, когда я гостил в деревне у лорда Ашера, меня уговорили принять участие в подобном действе.

– И что?

– Мы вызвали дух Тацита. Казалось бы, приличный при жизни был человек. А там он не только поведал всему миру интимные подробности из жизни леди Умболдорф, которые давно уже все успели забыть, но вообще повел себя вызывающе, приставал к дамам, хамил, а перед уходом умудрился разбить любимый хозяйский графин. И хуже всего то, что меня же во всём и обвинили, решив, что это мои флюиды так влияют на духов – а иначе почему же до этого никто из них не позволял себе и тысячной доли такого.

– Вы дурно влияете даже на покойников, – заметила строго Оливия.

– Как говорят астрологи, влиять на кого-то удел звёзд и светил. Я же не настолько тщеславен, чтобы ставить себя в один ряд с космическими телами. Тем более что влиять на кого-то для меня слишком хлопотно. Так что я больше люблю попадать под чужое влияние, особенно под такое, как ваше.

– А вы, надеюсь, порадуете нас своим присутствием? – спросила леди Чарстлей у Виктора.

– К огромному своему сожалению я тоже вынужден отказаться от вашего приглашения по причине сильной головной боли. А, как мне известно, к духовным экспериментам можно приступать исключительно будучи в прекрасном здравии и спокойном расположении духа. Мне же полезней будет пройтись.