Виктор Вавич

— Зачем же вы пускаете? Зачем? Зачем, голубушка! — стал выкрикивать Башкин. — Ой не надо, не надо! — он поднял голос выше, затоптал в маленькой комнате. — Милая, милая! — он обнял за спину чиновницу. — Не надо! — с болью вопил Башкин и тряс за плечо, заглядывал в лицо.

— Ничего, ничего не будет, — вдруг вверх, в потолок запрокинул голову Башкин.

Чиновница всхлипывала в платок все сильней и сильней.

— Не бу-детт! — как заклинание крикнул Башкин в потолок. В это время незапертая входная дверь распахнулась.

— Я-я! — крикнул Колин голос из передней. Мать дернулась, но Башкин первый вылетел в переднюю.

— Ну что? — кричал он Коле.

— Ничего… — деловито буркнул Коля. Он размашисто скидывал шинель. — Сейчас.

— Видел его? Видел? — шептала мать. Коля вошел в комнату, сел мешком на стул, глядел в пол, шевелил бровями.

— Ну? — крикнула мать.

— Мне сказал там один… выходил один… сказал, что до вечера будет у них.

— Папа там? — и чиновница топнула ногой.

— Ну да! — сердито крикнул Коля и встал. Он, топая ногами, пошел в кухню, и слышно было, как он плескал водой под краном. Чиновница вышла.

И Башкин слышал, как Коля, выкрикивая, фыркал водой:

— Не знаю!.. Там сказали.

— Я пойду! — сказал Башкин, выходя в сени.

— Стойте! И я! — крикнул Коля. Он мокрые руки совал в рукава шинели и, не застегнувшись, раньше Башкина выскочил вон. Он ждал Башкина за воротами.

— Верните его! Верните! — кричала вслед чиновница. Башкин оборачивался, снимал шапку. За воротами он мотнул головой Коле и саженными шагами пошел через улицу. Коля бежал следом. Они так прошли квартал. Башкин завернул за угол, и тут сразу пошел тихой походкой. Он улыбнулся плутовски Коле и взял его за руку.

— Здорово? — весело подмигнул Башкин.

— Да нет! — говорил, запыхавшись, Коля. — Что я… ей-богу, скажу… да что я скажу? А она плачет. Ей-богу!

— Ничего, — сказал Башкин учительным тоном, спокойным, плавным, будто гладил Колю, — ничего, мы сейчас все обсудим и решим, что нам делать. Давай спокойно решим, что нам делать.

Коля заглядывал вверх в лицо Башкину и крепко кивал головой:

— Да! Да!

— Пойдем, где людей меньше.

— Ага, — кивнул Коля и поддал шагу. Свободной рукой он старался застегнуть распахнутое пальто.

Они шли к парку, где «правил казну» Коля. Сырая полутьма заслоняла даль улицы, и прохожие быстро семенили мимо. Становилось пустынно, слышны стали свои шаги. Один только городовой чернел на углу.

— Ну вот, — начал Башкин вполголоса, — я тебе скажу по самому страшному секрету, — Башкин обернулся всей фигурой назад. — Да, по самому ужасному секрету…

Коля задрал голову, глядел в лицо Башкину.

— …что папа твой… нет, что про твоего папу говорят, я слышал, что ему надо быть, — Башкин нагнулся к Коле, — во как! — Башкин погрозил в воздухе пальцем. — Прямо того… заболеть! — в самое ухо шепнул Башкин. — Заболеть или совсем…

Коля, не мигая; глядел перед собой.

— Умереть? — без звука прошептал Коля.

— Да нет! — распрямился Башкин.

В это время какой-то хлипкий человечишко перебегал улицу наперерез Башкину. Башкин повел головой.

— Он? — крикнул человечишко. — Не обознался. — Он приостановился, вытянул шею вперед. — Он и есть! — и человек бросился к Башкину. — Не признаешь? Не? — он сбил Колю вбок, схватил Башкина за лацкан пальто. — Не? Котин, Котин я, накажи меня Господь. Что?

Башкин глядел сверху, откинувшись назад.

— Ты же Башкин! Башкин, покарай мене Господь, что ж ты исделал со мной, чтоб ты пропал, — кричал Котин, как плакал. — Что ты мене, сука, наделала, чтоб ты добра не видал.

Башкин двинулся вперед, но Котин ухватился за рукав, он поворачивал на ходу Башкина, запрыгивал вперед, теребил, дергал.

— Я ж тебе кругом города шукаю, мене ж ночевать нема кудой пойтить, мене ж убьют на Слободке — йай! йай-йай! — и Котин плакал и злой рукой рвал карман Башкина. — Кудой я пойду, чтоб ты сгорел, — он остановился, расставив ноги, рванул Башкина — отлетела пуговка, а Котин держал Башкина за открытую полу. — Кудой? Кудой? — охал он со слезой на всю улицу.

— Слушайте, не сходите с ума, черт вас дери! — закричал Башкин и оглянулся на Колю. — Мальчик же тут — громким шепотом сказал Башкин, нагнувшись.

— К свиньям твоих мальчиков и тебе вместе, — с новой силой задергал полу, заныл Котин, — мене один только слободской устренет, он мне враз перо всадить, так нехай и ты пропадешь, стерва ты лягавая, нехай и тебе вата будеть! Не выдирайся от мене… — Башкин сильно рванул пальто, Котин споткнулся, пролетел два шага, не выпуская полы, он чуть не свалил Башкина — покатился. — Не выдирайся… не… не… не пустю, нехай мне пропасть.

Коля рвал полу от Котина, бил его сапогами по рукам. Котин пустил, Башкин отскочил.

— Городовой! — закричал Башкин. Вдоль пустой улицы воем взвился голос.

— Тебе будет городовой! — Котин вскочил, отбежал назад два шага и вдруг кинулся, прыгнул на Башкина. Башкин отпрянул назад, спотыкаясь. Неловкий удар пришелся выше уха, загудело в голове, и шапка сбилась на землю.

Башкин махал перед собой длинными руками, отчаянно вертел, как попало. Котин целился.