Виктор Цой. Последний герой современного мифа

Согласен с тем, что участники группы создали ту атмосферу, в которой Виктор состоялся. Но не забывайте при этом, что именно Виктор создал группу, а не случайно попал в нее. Он выбирал людей. Он выбирал среду, которой жил и дышал. И был крайне разборчив в этом. Разумеется, и люди, которые были с ним, не товар для свободной продажи в магазине. Они также выбрали его. Любили его, отдавали группе душу и сердце. И каждый из них – яркая личность. А все вместе – одно целое. И все равно… «КИНО» – это Виктор. Вот такое мое субъективное мнение. Виктор хотел создать уникальную группу, состоявшую из личностей, и это ему удалось. Мечтал, чтобы в следующем фильме снялись все четверо. Но определяющим фактором этой группы так и остался он сам. Была бы группа другой в другом составе? Да. Была бы она менее интересной? Нет. По крайней мере для меня. Я бы очень хотел опять увидеть Каспаряна, Гурьянова и Тихомирова на одной сцене. В студии это удалось. Но что характерно – на сцену как группа «КИНО» они выходить без Виктора так и отказались. Думаю, в этом тоже заключается часть ответа на вопрос про атмосферу[621].

Сегодня о «КИНО» рассказывает кто угодно, только не само «КИНО». Многие задаются вопросом: почему, когда снимается та или иная передача о Цое, никогда не приглашается никто из участников «КИНО»? Ответ прост – они не готовы обсуждать Виктора с чужими людьми и не хотят светиться в эфире.

Поэтому в кадре оказываются те, кто рады поговорить на камеру. Особенно часто на тему «КИНО» рассуждают коллеги группы по музыкальному цеху, правда, говорят порой взаимоисключающие вещи, как, например, БГ, который то подтверждает, что «открыл» Цоя, то отрицает.

Борис Гребенщиков:

Это неправда, что я открыл Витьку широкой публике. Его не надо было открывать – он существовал сам по себе. К тому времени, когда мы с ним встретились в электричке, в 1982 году, он уже существовал как музыкант и был довольно состоявшимся… Он абсолютный гений простоты, ясности и искренности. Так, как он, в России еще никто не писал и не пишет[622].

Именно потому, что вокруг Цоя много случайных людей, а музыканты «КИНО» отказываются давать интервью, разного рода мемуаристы сочиняют истории, не имеющие под собой никаких реальных событий, режиссеры снимают по этим историям фильмы, а портрет за счет этого искажается до неузнаваемости.

Андрей Дамер:

Фильмы о Цое получаются либо героическими, либо панковскими. Первые снимать легче, просто воспроизводишь стереотип о таком Мальчише-Кибальчише советского рока. Вторые снимать еще легче: приезжаешь в Питер, где старая питерская тусня охотно расскажет про портвейн и кочегарку. Два-три мазка – и картина готова. Шаг влево или вправо чреват тем, что в худшем случае картину не пропустят, в лучшем случае – заставят переделать. На самом деле технология создания образа «последнего героя, смерть которого до сих пор не оставляет равнодушным», настолько искусственная, что не знаешь, плакать или смеяться. Это, конечно, идиотизм. Вот так в друзья Цоя и попадают Боярский и все остальные. Ну а как же «КИНО»? «КИНО» на съемки конечно же приглашают, но никто из «киношников» не идет – чтобы не оказываться в одном ведре с теми, кто сегодня так яростно разглагольствует о Цое и его значении в русской рок-музыке[623].

Георгий Гурьянов