Виктор Цой

«Рок – это часть русской культуры»

– Хочу, чтобы люди на Западе поняли, что это не что-то такое проходящее. Это часть русской культуры, которую уже никуда не выбросишь. Именно главное различие заключается в том, что все, что нами движет – это просто внутренняя тяга к творчеству, чего, может быть, нет даже у многих звезд на Западе, которые просто выполняют контракты.

<…> Мне очень интересно понять подход музыкантов на Западе. Я слышал, что для многих из них – это только работа, они просто играют ради денег, и дай им больше денег – они перейдут выступать в другую группу. У нас я не представляю этого. Никто из нас не пошел бы в другую группу, если бы там были лучшие условия.

Ленинград, 1985 [11]

– С Запада пришла лишь форма: электрогитары, ударные, усилительная аппаратура. Но заимствование формы вовсе не означает, что это музыка является целиком заимствованным явлением. Я считаю, что это сейчас по-настоящему живая музыкальная форма, и еще – это музыка, которая остается социальным явлением, это массовое народное искусство.

<…> В принципе рок-музыка в социальном плане – вещь довольно сильная, среди музыкантов есть люди, которым верят, и они многое могут сделать. Если бы нам чаще давали возможность выступать в газетах, на телевидении, излагать свою точку зрения на разные вопросы, то, может быть, моя музыка и тексты были бы иными. А поскольку, скажем, у меня нет такой возможности, я все стараюсь выразить в песнях.

Москва, 1987 [18]

– Социально-политическая тематика песен? Вот это меня всегда просто раздражало. Может быть, это и надо, но мне очень не нравится. Не нравится, что группы как-то размениваются. Очень похоже на… Существуют же роман и статья в газете… И вот, мне кажется, что в последнее время очень много групп, особенно в Ленинграде, почему-то занимаются публицистикой, а не написанием песен.

Ленинград, 1988–1990 [32]

– В нашей рок-музыке много подражательного. Слишком много. А я считаю, что коль скоро музыка эта сочиняется в России, то хоть какие-то элементы русского фольклора присутствовать в ней должны[8].

Тверь, лето 1988 [36]

– У нас просто очень много плохих рок-групп в стране. Очень много. Потому что, в принципе, форма очень простая. Овладеть формой очень легко. Человек, который год или два играет на гитаре, может собрать четверых-пятерых таких же ребят, и, в принципе, у них получится что-то, формально похожее на рок-музыку. И они начинают где-то играть, выступать. И таких групп масса.

Сейчас, конечно, сложная ситуация. Групп, которые могут собрать большой зал, действительно осталось очень мало. Но я не вижу никаких признаков того, что это как-то отмирает. Просто в какое-то время рок был, так сказать, модной темой и запретной. И любая группа, если написано «рок-группа», вы помните, приезжала, а если еще какая-нибудь английская, то обязательно были бы аншлаги. Сейчас уже нет. Сейчас к нам приезжают хорошие даже группы – английские, американские. Они не собирают зал у нас, потому что рок – это стало нормально. Это, ну, музыка. И здесь уже выбор идет не из-за моды, а если нравится. Люди идут на тех, кто им нравится.

Минск, май 1989 [55]

– Мы все изменились, и не всегда в лучшую сторону. Теперь мы получаем за концерты хорошие деньги, имеем возможность записываться на Западе, у нас хорошие инструменты и самые большие залы… Жизнь идет вперед. Мы многое обретаем. Но в этом движении все время приходится что-то оставлять, чем-то жертвовать… Правда, мы пожертвовали слишком многим.

Ташкент, март 1990 [73]

– Мне-то другое непонятно: почему в 1990 году наши группы пытаются быть похожими на панков 75-го года, а то еще хуже – начинают играть хард. Почему они выбирают себе аналоги и прообразы? Вот это мне действительно непонятно.

Ленинград, 1988–1990 [32]

«Я не сторонник каких-либо стилей»

– В Ленинграде много хороших групп, но «Кино» занимается проблемами стиля, моды, проблемами молодого поколения, проблемами тинейджеров. Мы также все художники, философы, социологи и внимательно следим за модой… Мы делаем музыку, которая нам нравится, невзирая ни на что (с иронией).

Ленинград, лето 1985 [9]

– Я вообще не знаю, что такое «стиль» и «изменение в стиле». Просто мы всегда играли музыку такую, какой она нам нравится, и будем играть музыку, которая нам будет нравиться. Я не знаю, может быть, она изменится, а может быть, и нет.

Хорошая музыка должна быть энергичной, и не хочется употреблять слово «честной», но это всегда чувствуется: вот это сделано человеком, потому что он так делает и больше никак не хочет и не может, а это сделано человеком, потому что он считает, что так нужно, будет лучше покупаться.

Алма-Ата, февраль 1989 [46]

– У «Кино» сформировался свой собственный стиль, и это, я считаю, здорово. Мы долго искали музыкальную форму, нравящуюся зрителям, и, как только почувствуем, что надоели, сразу же сменим пластинку…

Киев, март 1990 [76]

«Аранжировкой песен мы занимаемся вместе»