Виктор Суворов: исповедь перебежчика

На журналистов всех мастей, независимо от их национальной принадлежности, влияет политическая ситуация — так, например, когда рухнул Советский Союз, многим казалось, что люди, которые боролись против коммунистического режима, будут теперь наверху, станут новой властью или, по крайней мере, ее советниками. Помню, тогда сюда, в Лондон, ринулись толпы корреспондентов из Москвы. Разыскивали диссидента Буковского: «Владимир

Константинович, расскажите, как вам сиделось», «Ой, как в Союзе было ужасно!», «Ах, проклятые, они же вас засадили!», но как только эти флюгеры поняли, что не за власть диссиденты боролись, а за нашу — не свою личную! — свободу, их будто ветром сдуло. Пошло разочарование: «А-а-ах, власть не здесь — в Кремле», и все уже к вечно пьяному Ельцину побежали, стали путешествовать с ним на теплоходе по Енисею… Мне очень понравилось, что Дмитрий в своей работе руководствуется не конъюнктурными соображениями, а исходит из того, интересен ли собеседник лично ему.

Тем для обсуждения у нас еще много, поэтому с вами, уважаемые читатели этой книги, я не прощаюсь, а говорю: «До свидания». Желаю родной Украине счастья и процветания — я убежден, что это великий народ с великим будущим. Да, в стране существуют сейчас большие противоречия, но, как свидетельствует многовековая история, украинцы всегда умели найти правильный путь через пороги, и я верю: опыт и интуиция их и на этот раз не подведут.

Виктор Суворов, 2009 г.

Виктор Суворов. Исповедь перебежчика

«Вербовка не наука, а искусство — как рыбная ловля где-нибудь на Днепре: сидишь, удочку с червячком закинул. Подсек, а он такой большой, толстый карась: вытаскиваешь его и — раз! — на сковородку!»

Этот профессорского вида шестидесятидвухлетний мужчина живет затворником в провинциальном английском Бристоле неподалеку от местной военной академии, где преподает военную тактику и историю. Большую часть суток мой собеседник проводит за письменным столом, а соседи, добропорядочные британские граждане, похоже, и не подозревают, что он — бывший советский шпион, еще в семьдесят восьмом приговоренный (вместе с женой, тоже разведчицей) Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни.

Более трех десятилетий назад Владимир Богданович Резун, в тот момент работавший в Женевской резидентуре ГРУ (Славного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил СССР), понял, что корабль под названием «Советский Союз» рано или поздно разделит судьбу «Титаника», и спрыгнул с его изрядно накренившегося борта, чтобы вскоре высадиться (не без помощи английской разведки) на берегу непотопляемой Великобритании. Ушел по-английски, не попрощавшись, даже документы оставил, однако жену и дочь с сыном забрал.

Такой пощечины ГРУ не получало пятнадцать лет — после предательства Олега Пеньковского. Поначалу оно даже озвучило версию, что Резуна выкрали, и дважды — беспрецедентный факт! — привозило его отца в Лондон для переговоров, но встретиться с ним беглец отказался.

Тридцатиоднолетний Владимир был не первым и не последним невозвращенцем, но кто сегодня вспоминает птицу куда более важную — советского дипломата номер два, заместителя Генерального секретаря ООН Аркадия Шевченко, который стал перебежчиком в том же приснопамятном семьдесят восьмом? Оно и понятно: чтобы забыть унизительные эпизоды времен «холодной войны», в которых английская СИС (Сикрет Интеллидженс Сервис) и американское ЦРУ вчистую обыграли советские спецслужбы, минул достаточный срок, однако Резуна забвение не поглотило. Почему? Да потому, что, когда ГРУ лишилось своего добывающего офицера, мир обрел писателя Виктора Суворова.

Для одних он изменник, предатель, для других — умница, наделенный безразмерной памятью, недюжинными аналитическими способностями и железной логикой, но, как бы там ни было, Суворов-Резун сумел взглянуть на известные исторические факты по-новому. Шаг за шагом, аргумент за аргументом он отстаивал свою (по мнению многих, оскорбительную) версию начала Второй мировой войны и доказывал, что Сталин не жертва, а агрессор, который планировал напасть на Германию 6 июля сорок первого: Гитлер его лишь опередил…

Сегодня на счету Суворова шестнадцать книг, одна скандальнее другой, но главным делом своей жизни писатель считает «Ледокол», завершенный в восемьдесят первом. Сейчас, когда этот бестселлер — самый читаемый и проклинаемый! — издан многомиллионными тиражами на десятках языков, трудно поверить, что он мог к читателям и не пробиться. Что интересно, не только к советским — на Западе книгу приняли тоже в штыки. Свое документальное исследование автор предлагал повсюду, но прежде чем «Ледокол» все-таки проломил сопротивление и вышел в Германии (на это понадобилось восемь лет), отказ получил в шестидесяти восьми издательствах девяти стран. «Самое страшное, — признавался потом Суворов, — орать в пустыне: у тебя идея, а тебя не слышат».