Виктор Авилов

Он был действительно снисходителен к тем, кто делал вид, что нуждается в нем. На самом же деле… «Окруженьице!.. Вокруг алкашня, которая тащила его после спектакля выпить, — говорил с горечью и негодованием Валерий Белякович. — И никто не думал о том, что они делают. Кого они губят. А он порой шел просто потому, что был добрейшей души человек. Не мог отказать. Душа была ранимая».

«После того как он прошел испытание туберкулезом, как был на год отлучен от театра, как „квасил“ и так далее, — рассказывал режиссер, — он много чего испытал в жизни — когда он после всего этого играл Воланда на большой сцене в Японии во время последних своих гастролей, это было нечто! Играли для двух тысяч человек — и я смотрел на него из-за кулис и думал, что это такой „вышак“, что „ни в мире, ни в Сибири“, как моя мать говорит, такого нет. И японцы это чувствовали. И мы чувствовали. Помните монолог:

— Каждому будет дано по его вере.

Это было мощно. Очень мощно! Авилов просто летал в этой роли! И не было у него никакой игры с судьбой. Не думал он об этом. Хотя открывал в себе какие-то экстрасенсорные возможности. Мог лечить, снимать головную боль. Я сам однажды это испытал на себе — совершенно не веря, даже подначивая, предложил полечить меня. Боль снял. Поделал какие-то свои пассы руками, крутил, пыхтел и снял. И у него эта энергетика в глазах светилась. Я-то его знаю хорошо. Меня он не мог пробить. А на неподготовленного человека посмотрит, тот испепеляется просто…»

Судя по всему, не только на неподготовленного человека мог он воздействовать таким образом. Галина Галкина рассказывает: «Когда у него было хорошее настроение, вокруг него и аура была замечательная, но если его что-то раздражало или он злился — то это все! Как ежом колючим колол, хотя просто сидел рядом. Или мог посмотреть так, что все отвалится и только через день соберешься».

Мне посчастливилось видеть «Мастера и Маргариту» в Японии, в Токио, в театре «Сфера», в переполненном зале на две тысячи человек. С каждым появлением на сцене Виктора Авилова зал действительно замирал — казалось, зрители были загипнотизированы: они не могли отвести глаз от этого удивительного лица с огромным лбом, какими-то нечеловечески большими глазами; они немели от звуков этого неподражаемого хриплого голоса… Но главное — они видели перед собой русский психологический театр, о котором, вероятно, читали, слышали, может быть, даже и видели его во время гастролей Малого театра, трепетно и свято хранящего традиции русской школы, но здесь, в «Мастере и Маргарите» происходило нечто для них невероятное. Мистический, магический реализм Михаила Булгакова сливался с основами русского психологического театра и в результате возникало чудо — иного слова не подберешь. И чудо это было связано конечно же со всем спектаклем в целом, но едва ли не в первую очередь с Воландом, персонажем, сотканным из фантазий, странных сочленений человеческого и «богоравной субстанции», с давней культурной традицией и совершенно новым, принципиально новым ее осмыслением…

А когда театр гастролировал с «Мастером и Маргаритой» в Петербурге, журналистка Анна Познина взяла интервью у Авилова. Речь шла в основном о кино, но все же немного поговорили и о спектакле: «Роман „Мастер и Маргарита“ считается трудным для постановки, — говорил Авилов. — Это произведение особенно трудно ставить в театре, в кино все-таки больше возможностей… А наш режиссер Валерий Белякович умудрился поставить его полностью. В первоначальном виде спектакль шел почти шесть часов, но, когда начали возить его за границу, пришлось сократить. В принципе это одно из тех произведений, которые принято называть роковыми. Опасно браться за „Пиковую даму“, „Макбета“ и „Мастера и Маргариту“. Считается, что с ними связана какая-то мистика. Например, в одной сцене я все время повторял: „Саркома легкого, саркома легкого“ — вдруг раздался звонок из Одессы и сообщили, что умер мой хороший друг. Диагноз — саркома легкого…»

Конечно, все можно объяснить трагическим совпадением — но почему так много оказывается их, когда речь идет о Михаиле Афанасьевиче Булгакове? И не хочешь, а поверишь в мистику…