Виктор

— Имеет ли значение, как я сюда попал или важнее зачем? — задается он вопросом.

Я сглатываю.

— И то, и другое, — отвечаю дрожащим голосом.

— Проникнуть сюда легко, — он пожимает плечами. — А зачем? Это действительно важный вопрос, не так ли?

Я закатываю глаза.

— Не говори загадками. Зачем ты здесь?

Он снимает пиджак, белая рубашка прилипает к груди в тех местах, куда попал дождь. Перестань пялиться, ругаю себя.

— Я здесь, потому что не могу оставаться в стороне, хотя в твоих жилах течет кровь Коскович, — он качает головой, цокая языком.

Я делаю шаг назад, и он движется ко мне, но с силой бьюсь о дверной косяк, на мгновение выбивая из себя воздух.

Он сжимает в кулаке мои волосы, откидывая их назад, чтобы я посмотрела на него. Облизываю губы, и его взгляд останавливается на этом жесте. Он хватает мою руку с зажатым в ней ножом и прижимает ее к стене, его тело удерживает меня, когда нож падает из моей хватки.

Сейчас я дрожу совсем по другой причине.

— О чем ты задумалась, куколка? Ты вся раскраснелась, — он улыбается, как волк, который только что нашел свою добычу. Я хмурю брови. Мне это нравится? Почему я возбужаюсь?

— Не о тебе, — говорю хриплым шепотом, ложь слетает с моих губ.

Он наклоняется и целует меня в подбородок; это так легко, что я бы не заметила, если бы моя кожа не была чувствительна к его прикосновениям.

— Ты когда-нибудь поддавалась своим желаниям? Отпускала контроль? Отдавала его кому-то другому? — шепчет он мне на ухо.

Пожалуйста, не прикасайся ко мне и не смотри, как сильно я наслаждаюсь этим.

Но всего этого слишком много. Я никогда не поддавалась своим желаниям, но к черту это. Я знаю, что однажды это случится. Он заставляет меня чувствовать то, о существовании чего никогда не думала. Я ненавижу то, что он понимает это.

Виктор ухмыляется, как будто знает мои мысли. Самодовольный ублюдок. Его рука скользит вверх по моим леггинсам и нежно массирует мой клитор круговыми движениями. Мои глаза закрываются от ощущений, пронизывающих меня. Он нажимает, и я не могу удержаться от того, чтобы не двигаться ему навстречу, опираясь свободной рукой на его грудь.

Он отпускает мою руку через несколько мгновений, и я сдаюсь. Я рву его рубашку, и пуговицы разлетаются по полу, это единственный звук в комнате, кроме моего громко бьющегося сердца. О, Боже, он совершенен под этой тканью, искусство, нарисованное на его коже и мускулистом теле.

Это буква "V’ на мышцах? Я никогда раньше не видела этого в реальной жизни. Его одежда на заказ не передавала всей красоты.

Во рту пересыхает. Могу ли я действительно это сделать?

— Чего ты ждешь, куколка? — его хриплый голос обволакивает меня, и я чувствую, что мои трусики намокают, мне нужно их снять. Он расстегивает ремень, отступает, снимая остальную одежду, и кивает в мою сторону. — Раздевайся, становись на колени и ползи ко мне.

По какой-то причине я подчиняюсь. Мне никогда не нравилось, когда мне указывали, что делать, но его голос. Властный тон… Прямо сейчас я бы сделала что угодно.

Он снимает брюки и боксеры. Я не могу удержаться от того, чтобы у меня не отвисла челюсть.

Мои глаза блуждают по божественной фигуре, прежде чем я медленно подползаю к нему, пока мой рот не оказывается близко к члену, а его пальцы хватают за волосы. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами. Следовало бы догадаться, что он хорош, пирсинг тянется по всему его члену.

— Что это? — удивленно спрашиваю я.

— Это лестница Иакова, куколка. Думаешь, ты сможешь взять меня полностью? — усмехается он, словно чувствуя мое смятение. Я облизываю его длину от основания до кончика, мой язык пробегает по каждой выпуклости.

— Легко, ты не такой большой, — бормочу я, но, как только пытаюсь засунуть его в рот, мне удается сделать это наполовину, доказывая, что ошибалась.

Его рука сжимает мои волосы и толкает меня дальше, заставляя давиться. Я смотрю на него сквозь ресницы, глаза слезятся, когда он задевает заднюю стенку горла. Каждый из шариков пирсинга касается моего языка.

Чем больше сосу, тем громче он стонет, и мне нравятся звуки, которые он издает. Солоноватый вкус предэякулята взрывается на языке, и я медленно посасываю, пока не достигаю его кончика, и он выходит из моего рта. Он хватает меня за руку и дергает вверх, мои ноги отрываются от пола.

Он откидывается на спинку моей кровати, притягивая меня к себе и хватает за ноги, разводя их по обе стороны от своих бедер, так что я оказываюсь на нем верхом.

— У тебя идеальные сиськи, — стонет он, массируя их.

Мысли нахлынули на меня о том, кто он и как сильно ненавидит мою семью, поэтому я наклоняюсь и хватаю рукоять перочинного ножа из-под подушки, который держала там с тех пор, как он последний раз заходил сюда, и подношу к его горлу. Он улыбается, но я колеблюсь.

— О, тебе нравится жесткие игры, — он переворачивает меня и устраивается между моих ног, удерживая мои руки над головой. Нож со звоном падает на пол.