Виктор

Как и предупреждала Жозефина, появление Вестников Смерти застало Виктора врасплох. Они пришли за ним среди ночи: две закутанные в чёрные длинные плащи человеческие фигуры. На головах полностью скрывающие лица чёрные маски с прорезями для глаз. На руках чёрные перчатки.

Они бесцеремонно растолкали спавшего сном младенца Виктора, и один из них торжественно сообщил ему, ещё сонному:

– Мы пришли к тебе с приглашением от нашей госпожи.

Виктор узнал голос Джеймса.

– Я к вашим услугам, господа.

– Тогда следуй за нами без промедления.

– Я могу одеться?

– Да, но поспеши. Мы не привыкли ждать, а госпожа тем более ждать не будет.

Пока Виктор одевался, второй Вестник, судя по голосу, отец Бенджамин, рассказывал:

– Наш путь лежит через Долину Забвения. Это – ужасное, мрачное место, которое населяют лишённые покоя слепые бесплотные духи. Они никогда не жили, поэтому так и не смогли умереть, и теперь они обречены в вечных страданиях слепо бродить по Долине Забвения, проклиная судьбу. Но, несмотря на такое своё состояние, они очень коварны и жестоки, и стоит живому или мёртвому случайно оказаться в этой обители скорби, как они набрасываются на него и буквально высасывают из него все соки, превращая в себе подобную тварь. К счастью, они способны воспринимать только присущее им понимание жизни, а именно: болтовню, страх, отчаяние, сомнение, жалость к себе… Поэтому, для того, чтобы пройти сквозь Долину Забвения, ты не должен произносить ни звука и не показывать ни одной из перечисленных мной страстей, иначе ты до конца вечности останешься там, в Долине Забвения, позабыв себя, жизнь, смерть, мудрость и свет…

– Но это ещё не самое страшное испытание на пути к нашей госпоже! Поэтому прислушайся к доброму совету, – перенял инициативу Вестник-Джеймс, – откажись. Отклони предложение. Возвращайся к себе в кровать и забудь, что мы приходили. Так будет лучше и для тебя и для всех нас.

– Идёмте, господа, не стоит терять время на уговоры, – решительно заявил Виктор.

– Тогда последняя деталь.

Вестник-Бенджамин достал из-под полы плаща такую же маску, как и у них, но без вырезов для глаз.

– Через Долину Забвения ты должен пройти, ещё будучи слепым, – пояснил он, надевая эту маску на лицо Виктора.

Вестники взяли Виктора под руки, и они отправились в путь. Шли долго, Виктору показалось, что несколько часов, хотя разве можно полагаться на чувство времени, когда твои глаза закрыты, и тебя ведут в неизвестность, пусть даже друзья? Наконец, они остановились. С лица Виктора сорвали маску. Они были в лесу.

– Всё. Здесь наши полномочия заканчиваются, и дальше тебе предстоит идти одному. Мы привели тебя на границу между жизнью и смертью, мы сорвали покров с твоих глаз, и на этом наша миссия закончена, – торжественно сообщил Вестник-Джеймс.

– Но помни, ни слова, ни тени сомнения, ни намёка на страх, – напомнил ему Вестник-Бенджамин, – иначе ты навсегда затеряешься между миром живых и мёртвых.

– Но лучше тебе вернуться, – снова заговорил Вестник-Джеймс. – Не стоит это той цены, которую тебе предстоит заплатить. Поверь мне и только кивни…

– Ладно, – перебил его Вестник-Бенджамин, – раз он так рвется к своей погибели, пусть будет так. Вот, – он показал Виктору чуть заметную тропинку, – иди и не заблудись.

– И только не говори потом, что мы тебя не предупреждали, – добавил Вестник– Джеймс.

После этих слов они беззвучно исчезли, словно растворились во тьме. Виктор остался совершенно один в ночном лесу, не представляя себе, где именно он находится. Единственным его ориентиром была показанная Вестником тропинка, по которой он и пошёл навстречу судьбе.

– Стой! – услышал Виктор гневный окрик.

Из темноты вынырнул закутанный в чёрный плащ человек с кроваво-красной маской на лице. В руке у него был ярко горящий факел. Это выглядело так, будто он вынырнул из какого-то другого мира, так как ещё мгновение назад Виктор не видел никаких следов пламени.

– Стой! – закричал он, угрожая факелом. – Убирайся! Таким как ты здесь дороги нет!

Осыпая Виктора оскорблениями, он принялся угрожающе махать перед его лицом факелом, и пару раз даже чуть было его не припалил. Помня инструкции Вестников, Виктор не стал нападать (это было бы проявлением агрессии) или уклоняться (что вполне можно было бы расценить, как проявление трусости), и лишь молча стоял на месте, ожидая, когда иссякнет этот поток красноречия. Наконец, страж или охранник остановился.