Виконт из Техаса

— Очень сомневаюсь, что кто-нибудь возьмет на работу воспитательницу с выцарапанными глазами!

— Постой, Наташа! Мне кажется, что в отношении судьбы писем она не врет. Хранить дома подобные обличительные документы было бы крайне опасно!

— Тогда позволь мне убить ее!

Однако убийства пока не последовало. Все трое отошли в сторону и долго о чем-то совещались.

Утром граф, Джошуа и Майкл ехали домой в экипаже Хамблтона. Всю дорогу никто из них не вымолвил ни слова. Настроение у всех было отвратительное. Мажордом Нэш открыл парадную дверь и с поклоном пропустил прибывших в холл. Джошуа и Майкл прошли вперед, а граф подозвал к себе Нэша и тихо спросил:

— Ходжинс приехал?

— Да, милорд! Он ждет на кухне и пьет свой традиционный чай.

— Пожалуйста, попросите его подняться ко мне в кабинет. Вместе с вами.

— Слушаюсь, милорд!

Нэш отвесил графу поклон и побежал на кухню, расположенную в служебной половине дома. Джошуа и Майкл заинтригованно переглянулись и последовали за Хамблтоном, Кантрелл инстинктивно нащупал свой «кольт», лежавший во внутреннем кармане сюртука.

У самой двери кабинета их нагнали Нэш с Ходжинсом.

Войдя в кабинет, граф опустился в кресло за свой рабочий стол и знаком приказал всем подойти ближе.

— Не будете ли вы так добры показать все ваши ключи от моего стола? — попросил граф с металлом в голосе.

Нэш первым выложил ключ. Граф внимательно осмотрел его и отпустил слугу. Джошуа с Майклом тоже послушно полезли в карманы и вынули требуемые ключи. Хамблтон внимательно осмотрел их, но ничего не сказал. Ходжинс замешкался, долго шарил по карманам, прежде чем нашел ключ и показал графу. Тот с особым вниманием осмотрел его. Затем взял все ключи в руку и пытливо посмотрел на каждого, стоявшего перед ним.

— Вот ваши ключи, — сказал он. — Как видите, все они чистые. Кроме одного — вот этого! — И граф поднял вверх ключ, положенный на стол Ходжинсом. — Его я только что при вас получил от своего личного секретаря. На нем, как видите, сохранились следы голубой краски.

Лицо Ходжинса побагровело. Он отчаянно замахал руками и закричал так, что его голос, наверное, был слышен на улице:

— Это случайность! Поверьте, это недоразумение! У меня в кармане была баночка с голубой краской. Я хотел подкрасить клетку с канарейкой. Она, видимо, протекала или открылась. А этот ключ лежал в том же кармане. Вот он и запачкался! Но не беспокойтесь! Завтра утром я вычищу этот ключ!

— Так, значит, в кармане была краска? — ядовито переспросил его граф.

— Именно так!

— А вот я подозреваю, что голубая краска была не у вас в кармане, а в замочной скважине моего стола. И на любом ключе, если его туда вставить, неизбежно останутся ее следы. Вот и весь секрет! А теперь скажите мне, сколько вам заплатили русские за предательство родины, Ходжинс?

Ходжинс побледнел, посмотрел на графа глазами загнанного зверя и пробормотал дрожащим голосом:

— Я ничего не знаю об этом! Ничего!

Никто не успел сказать и слова, как дверь вдруг распахнулась и в кабинет влетел Эдмунд, преследуемый двумя своими стражами.

— Сабрина! — заорал он. — Сабрина исчезла! Я долго стучал в ее дверь. Никто не ответил! Тогда, почувствовав неладное, навалился всем телом на дверь, выломал ее, ворвался в комнату и…

— И что? — в волнении спросил граф, хватая Эдмунда за обе руки. — Отвечай же!

— Комната была пуста! Я обыскал дом. И все напрасно! Сабрина бесследно исчезла!

Джошуа положил ладонь на плечо Эдмунда и повернул его лицом к себе.

— Кто-нибудь из слуг видел ее сегодня утром?

Нет. Вот эти двое, — и Эдмунд показал на стражей, смущенно переминавшихся с ноги на ногу, — видели ее вчера поздно вечером. Она сказала им, что идет в кухню выпить стакан горячего молока, потому что у нее сильно болит горло. И прибавила, что потом отправится в библиотеку. Но ни на кухне, ни в библиотеке ничто не подтверждало, что там кто-то побывал этой ночью.

Пока Джошуа допрашивал слуг, Ходжинс чуть попятился к двери, сунул руку в карман и выхватил небольшой револьвер. Но стоявший рядом Джеймисон ударом кулака свалил его на пол и отобрал оружие. Джошуа же нагнулся к нему и приставил ко лбу свой «кольт».

— Одно движение, и я выбью мозги из твоей башки! Ходжинс обреченно лежал на полу и отчаянно вращал глазами, поочередно переводя взгляд с Кантрелла на Джеймисона и Хамблтона.

— Зачем вы это сделали, Ходжинс? — спросил граф. — Не вы ли были моей правой рукой больше двадцати лет? И пользовались не только моим расположением и доверием, но и всеми возможными благами?

— П-поверьте! — заикаясь, проговорил Ходжинс, не решаясь поднять голову, к которой все еще был приставлен пистолет Джошуа. — Я с-сделал э-это не из-за д-денег! А только р-ради нее! Она очень б-богата. И м-мы с н-ней хотели у-уехать в П-париж!

— С кем? С Сабриной? — упавшим голосом спросил Джошуа, чувствуя, как у него леденеет сердце.

— Да нет же! Он имеет в виду русскую балерину Наташу Самсонову.

Джошуа облегченно вздохнул и тут же набросился на Ходжинса:

— Что ты сделал с Сабриной?!

— Я передал ее им вместе с документами, достать и принести которые мне приказал главный русский. Так вот.