Вихри Валгаллы

Андрей знал со слов Ирины и самой Сильвии, общаясь с Антоном и ведя собственную «оперативную разработку», что она исполняла роль английской аристократки на протяжении как минимум ста десяти лет. Появившись на Земле где-то около тысяча восемьсот семьдесят пятого года, она, оставаясь вечно молодой тридцатилетней дамой, участвовала в качестве «агента влияния» в Берлинском конгрессе, во всех внешнеполитических акциях империи против России до семнадцатого года, приложила руку к победе большевиков в гражданской войне и так далее, вплоть до завершившейся крахом последней попытки коммунистической модернизации при Андропове. На этом ее плодотворная деятельность закончилась, поскольку их, аггрианский, исторический враг – форзейли, персонифицированные на Земле в лице шеф-атташе Антона, проявили большую военно-политическую гибкость и обошли аггров на повороте. А если еще точнее – сумели четче отследить ситуацию и догадались, что, используя догматизм и интеллектуальную «заторможенность» аггров, сделать необыкновенно способных землян своими союзниками дешевле и выгоднее, чем неизвестно сколько продолжать конфликт без результата и шансов на победу.

Сильвия прищурила глаза, губы ее чуть дрогнули, но она ничего не сказала, не улыбнулась даже, только подчеркнуто медленно закинула ногу за ногу, поправила край юбки, чуть выше, чем допускают приличия, соскользнувший вверх по искристому нейлону чулка. Потом надменно-изящным жестом, словно для поцелуя, протянула тонкую руку с массивным, грубо кованным браслетом старого золота на запястье.

Андрей вскочил, подал ей сигарету, щелкнул зажигалкой. Когда аггрианка сделала первую глубокую затяжку, Новиков как бы между прочим спросил:

– Все время удивляюсь, что на вас гляжу, что на Ирину. Неужели вам действительно курить нравится? Биохимия… инопланетянская (он хотел сказать – аггрианская, но вовремя воздержался, Сильвии почему-то остро не нравилось это название. Слыша его, она всегда недовольно морщилась, словно Наташа Ростова, беседующая с поручиком Ржевским) тоже никотина требует или это чисто культурологическая привычка?

– Да вот, представьте, нравится. Причем от курения я получаю больше удовольствия, чем вы… – И на недоуменно приподнятую бровь Андрея пояснила: – Раком легких заболеть не боюсь.

– Это еще как сказать, – охотно ввязался в дискуссию Новиков. – Курить с риском для жизни куда приятнее. Помните: «Все, что опасностью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимое блаженство…» Впрочем, откуда вам это знать, на Западе Пушкина не читают…

– Опрометчивое заявление. Кое-кто и читает. «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья – бессмертья, может быть, залог! И счастлив тот, кто средь волненья их обретать и ведать мог». Может быть, так?

– М-да… – Новиков тяжело вздохнул. – Забываем великие страницы… Интеллигенты, аристократы духа! Одно только извиняет, растаскали классиков на цитаты за полтораста лет, ну и редактируем помалу для удобства повседневного употребления. А вы молодец, леди Спенсер, утерли меня аккуратненько…

Сильвия снова обозначила намек на улыбку легким движением губ. Андрей подумал, что вопреки всем доводам разума эта дама нравится ему все больше. Независимо от его чувств к Ирине. И даже, наверное, не так в сексуальном плане, как в интеллектуальном. Словно достойный партнер в преферанс. Играющий примерно в одинаковую силу, но по другим принципам. Нет, как женщина она тоже весьма привлекательна. Пропорции великолепные, классически правильные черты лица, роскошные волосы. И эта вот неуловимая аура чужеродности, совершенно неславянского генотипа. Ирина красивее Сильвии по всем параметрам, но она своя, стопроцентно русская по внешности, характеру, стилю поведения, а значит – в ней не хватает загадочности. Вдобавок уже второй месяц леди Спенсер не скрывает настойчивого желания затащить его в свою постель. Он пока держит дистанцию, но эта агрессивность волнует, и мысль о том, что стоит ему лишь захотеть… Да…

Она, похоже, догадалась, о чем он думает, и скромненько потупила глаза.

– Так вот, – Сильвия неторопливо выдохнула дым, – мы условились отвлечься от предрассудков и попытаться посмотреть на мир непредвзято. Ты согласился. И поверил мне более, чем я осмеливалась надеяться. Я это ценю…

– То есть? – спросил Новиков.

– У тебя были все основания предположить, что я затеяла очередную интригу. Заманиваю тебя в ловушку. Ты не испугался, даже позволил мне применить «портсигар», зная, что он не просто «средство передвижения», а и весьма мощное оружие…

– Как же, помню. Ты Сашку собралась им ликвидировать, «растянутое время» пыталась использовать… Чего уж… Война есть война. Схема простая. Или мы вас, или вы нас. Однако кое-какие принципы благородства должны сохраняться. Ты знаешь, чем уникальна русско-японская война девятьсот четвертого – девятьсот пятого годов?

– Не знаю, – несколько растерянно ответила Сильвия.