Вихрь (СИ)

     - Дифференциальные уравнения? – скривился Денис.

     - Они самые, - кивнула Катя, - и кто додумался поставить это последней парой?

          Антон с наслаждением потянулся и качнул головой.

     - Кому последняя пара, а кому обед. Пойдем поедим? – он толкнул Дениса локтем в бок. Юноша просиял и кивнул.

          Катя и Настя возмущенно оглядели друзей взглядом.

     - Так нечестно! – воскликнули они в один голос. Максим почесал в затылке и пожал плечами.

     - Жизнь вообще несправедлива, - сказал он, закатив глаза. Настя тяжело вздохнула.

     - И ты туда же? Макс, ты когда учиться собираешься?

     - На этот вопрос однажды ответил один античный мудрец, - с умным видом отозвался юноша.

          Катя недоверчиво прищурилась.

     - Что же он сказал?

          На лице Максима заиграла кривая улыбка.

     - Он сказал «не сегодня». Так что да, я пасс.

          Настя нахмурилась.

     - Ты с нами, Макс? – обратился Денис. Максим покачал головой.

     - Нет, идите. Я лучше домой. А то я сегодня носом клюю, а этот изверг, - он указал на Настю кивком головы, - не дает спать на парах. Да и Михайлову моя "активность", - юноша изобразил пальцами кавычки, - не обрадует. Не оберусь потом проблем. А из двух зол, как говорится...

          Антон и Денис пожали Максиму руку на прощание и спешно направились к столовой. Настя сочувственно посмотрела на друга и уже собиралась что-то сказать, но он опередил ее, подняв руки.

     - Знаю, знаю, я безответственный отброс человечества. Но я перепишу лекцию, честное слово. Не переживай за меня, ладно? Я подойду к вопросу сессии со всей возможной ответственностью…

          Девушка вздохнула.

     - Все-таки я не так предсказуема, как ты думаешь. Я хотела сказать, что поспать тебе действительно надо. И если это получится, я буду только рада.

          Максим просиял и обнял подруг на прощание.

     - Увидимся завтра! – сказал он, закинув сумку на плечо.

          Проводив друга глазами, Настя постаралась подавить в себе волну неясного беспокойства за него. Ее одолевало какое-то нехорошее предчувствие, но девушка и без того считала свое участие в жизни Максима навязчивым, поэтому промолчала, просто понадеявшись, что с ним все будет хорошо.

     ***

     - Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Северянин», - прозвучал плохо записанный, прерываемый помехами голос диктора.

          Максим устало прислонился головой к окну. Вопреки его ожиданиям, в вагон никто не вошел, и поезд после объявления станции начал неспешно набирать скорость.

          Юноша прикрыл уставшие, раздраженные дневным светом глаза и ощутил в них неприятное жжение. Он потерял счет ночам, которые провел без сна. Дни, когда он чувствовал себя болезненно бодрым, уже миновали, и сейчас усталость и бессилие навалились ему на плечи всем своим весом.

          Максим надеялся, что мерный стук колес поезда по стыкам рельс окажет должное убаюкивающее действие и поможет ему, наконец, уснуть. Юношу совершенно не волновало, проспит ли он свою станцию, сейчас сон был единственным его желанием. Впрочем, Пушкино – конечная остановка этого поезда, поэтому Максим решил, что вряд ли проспит, и расслабился.

          Прохладное стекло приятно охлаждало его разгоряченное лицо. Юноша начал дышать медленно и ровно, прислушиваясь к стуку колес. Обычно ему прекрасно спалось в транспорте, однако сейчас звук казался ему раздражающе громким, словно каждую секунду он нарастал. Максиму вдруг стало тяжелее дышать, легкие обжигало, будто он жадно глотал зимний морозный воздух, а стук колес перерос в один непрекращающийся гул.

          «Чтоб тебя!» - со злостью подумал юноша. В ту же секунду ему показалось, что он с разбега  врезался в плотную каменную стену. Максим резко выдохнул от боли и раскрыл глаза, злясь на собственное предательское тело, вздумавшее капризничать, когда он так хотел уснуть.

          От того, что юноша увидел перед глазами, у него пропал дар речи, сонливость испарилась, а сердце гулко ударило в грудь. Казалось, за те несколько минут, что Максим боролся с бессонницей, с поездом что-то произошло. Взгляд юноши уперся в металлическую стену, выкрашенную в неприятный ржавый цвет. Повсюду звучал громкий гул, уши закладывало, словно поезд (если это место, конечно, было поездом) несся с огромной скоростью. Там, где только что была дверь в тамбур, сейчас находилась голая стена с едва заметным контуром двери, принцип открытия и закрытия которой Максим не понимал: на ней не было ни ручки, ни стекол, ни каких-либо других отличительных признаков, кроме очерченных в стене линий. Растерянный юноша вообще не до конца был уверен, что этот контур имеет с дверью что-то общее.

          У Максима в голове паническим потоком пронеслись тысячи вопросов. Он не понимал, где находится, понятия не имел, что могло произойти за несколько минут. Обстановка вокруг была пропитана хаосом и разрухой. Максиму показалось, что он оказался внутри некоего постапокалиптического кино. Страх сковал его ледяными цепями. Юноша боялся дышать, боялся шевелиться, боялся повернуть голову. В какой-то момент ему даже почудилось, что он не может двигаться, что он остался парализованным среди всеобъемлющего ужаса. Этот страх оказался сильнее и заставил его посмотреть по сторонам.