Вихрь преисподней

Выйдя из офиса, Не-Маркетинг, спустился вниз и, никого не встретив, покинул офисную башню. Оказавшись на улице, он побрел не имея в голове никакой цели, просто так, желая успокоиться. Скоро он дошел до того места, где располагался магазинчик, торговавший дисками, и при котором было маленькое компьютерное кафе. Он зашел туда, в смутной надежде встретить подростка, так похожего на него самого такого, каким он представлялся себе в том возрасте, но подростка в компьютерном кафе не было, Не-Маркетинг зашел в узкий коридор, что начинался за полками с музыкальными дисками и, пройдя по нему к двери на лестницу, подергал ручку – сегодня эта дверь была уже заперта. Некоторое время без всякой цели порассматривав диски, что стояли на полках, Не-Маркетинг вышел из магазинчика и побрел обратно к офисной башне.

Уже будучи неподалеку от башни он, неожиданно для самого себя, свернул в неширокий проулок между домами и через полминуты оказался уже на другой, параллельной той, предыдущей и гораздо более незначительной, чем она, улочке. Зачем-то он подошел к лотку, на котором красовались газеты и журналы, даже взял в руки один, самый яркий из журналов, медленно пролистал его, положил обратно. Вточь как говорят, словно бы «какая-то рука стискивала сердце», – однако, это ощущение стало в последнее время для Не-Маркетинга привычным.

Отойдя от лотка он увидел, что немного ближе к офисной башне, чем находился он сам, у стены дома метрах в трех-четырех друг от друга – примерно... около того... – стоят два человека: первый – нищий с шапкой в протянутой руке, другой – Иван Бобылев. Иван Бобылев пристально смотрел на Не-Маркетинга, но не двигался. Возможно, именно этот пристальный взгляд каким-то неведомым образом и заставил сына повинуясь шестому чувству посмотреть туда, где стоял отец, заметить его. Их отделял какой-нибудь десяток метров. На незначительной улочке было довольно пусто, скрыться и спрятаться так, чтобы это не выглядело нарочито, было некуда, Иван Бобылев по-прежнему не отрываясь смотрел на сына. Его глаза... О, его глаза были злыми! Чрезвычайно злыми!

Не-Маркетинг мгновение помедлил, но потом решительно шагнул в сторону отца.

– Ты?! – спросил Не-Маркетинг отчего-то шепотом, приблизившись.

– Я... – ответил Иван Бобылев так же шепотом.

– Что делаешь? – спросил Не-Маркетинг тихо.

– Эх-ха-ха! – Иван Бобылев осклабился страшной волчьей ухмылкой и с расстановкой, с невероятной злобой в голосе проговорил, тоже шепотом:

– Прошу милостыню... Не видишь? По-моему, очевидно!

– Да как же ты смеешь побираться?! – зашелся Не-Маркетинг. – Как же ты смеешь это делать?! Ты – мой отец, и ты просишь милостыню в двух шагах от моей работы! Там тебя уже все знают. Все знают: ты мой отец! И ты просишь милостыню! Да ты же позоришь меня!

Злое лицо Ивана Бобылева загадочным образом мгновенно смягчилось:

– Да, позорю. Но в наших отношениях это – норма.

Лицо его теперь исполнилось некой странной тихой грусти, словно он говорит о чем-то, что глубоко для него печально, но с чем он уже успел стерпеться, против чего уже не протестовал: раз иначе нельзя – так тому и быть. Непонятно: этот странный переход от злости, клокотавшей только что, к печали – мог ли он состояться без того, чтобы быть просто наигранным искусственно, по-актерски? Точно это для чего-то было нужно Ивану Бобылеву.

– Нормально?! – переспросил с недоверием и предчувствием подвоха Не-Маркетинг.

– Послушай, я давно хотел поговорить с тобой об этом... – начал Иван Бобылев. – Я всё думал, чем я могу смягчить твою злобу ко мне... Ты настолько несправедлив!.. Я сейчас совсем не в состоянии... Вот как раз сейчас, как назло, я совсем не в настроении, не в состоянии говорить об этом! Я зол! Я зол, я очень зол! Но я планировал поговорить: как раз в такой момент я поговорить и хотел... То есть, конечно, не в такой, когда я слишком зол, но... В общем, неважно... Я хотел об этом с тобой поговорить...

– Что, что такое?! – раздраженно воскликнул Не-Маркетинг. – Что ты так путано и долго?!

– Не надо, не говори таким тоном! Я, знаешь ли, тоже теряю терпение! Я уже его теряю!

– Да говори же, что ты вокруг да около!..

– А я не могу сразу... Что же ты, не понимаешь что ли?! Как же об этом взять и сказать!.. Сразу!

– То же мне, нашелся деликатный человек! – еще грубее и раздраженней, чем прежде воскликнул Не-Маркетинг.

– Да... И деликатный!.. Как же об этом начать... Я только хочу, чтобы ты задумался, чтобы ты понял! Понял: не только тебе со мной сложно... Да, я не простой человек, согласен... Но и ты... Вот об этом-то я и не знал, как начать!..

Вдруг, уловив, что с языка Не-Маркетинга вот-вот вновь сорвется резкая фраза, он воскликнул:

– Да я же сейчас потеряю терпение! Неужели же ты не понимаешь: уже из последних сил... Из последних сил держусь спокойно!..

– Перестань кривляться! Я... Я... – задохнулся от злости и раздражения Не-Маркетинг.