Вик Разрушитель

– Марья Дмитриевна, вы свободны? – заглянул в кабинет настоятельницы приюта Забиякин, перед этим вежливо постучав в дверь. Увидев кивок женщины, решительно вошел в помещение. На ходу взял стул, поставил к торцу стола и уселся, положив руки на его поверхность.

– Мирон Афанасьевич? – женщину покоробила такая фамильярность, но на изуродованном лице приютского чародея была написана такая ярость, что она решила выяснить причину столь странного поведения, а не выказывать недовольство. – А что, собственно, случилось? Только без эмоций, пожалуйста. Дети вас разозлили?

– Нет, как раз знакомство прошло удачно, – Забиякин сцепил пальцы между собой. – Вы же знаете, что я не зря потребовал от вас списки одаренных. Высочайшее повеление изыскивать всех, кто владеет искрой, дозволяет мне действовать в рамках приписанных указаний. Дело государственной важности, так сказать….

– Ближе к делу, Мирон Афанасьевич, – попросила Барыня, напрягаясь. Что-то случилось на площадке, иначе бы чародей не прибежал сюда, пышущий злостью.

– В приюте налицо систематические нарушения, – заявил чародей.

– Даже так? – удивилась настоятельница. – Можете пояснить, в чем они заключаются?

– В ваши обязанности входит постоянный контроль за подопечными, если вдруг произошла активация искры, – Забиякин немного расслабился, понимая, что не нужно идти на конфронтацию с человеком, отдавшим столько лет тяжелому гражданскому долгу. – И докладывать в нужные инстанции, когда сие событие произошло. Вдруг я узнаю, что один из ваших воспитанников недавно прошел неуправляемую инициацию. Его фамилия…

– Я знаю. Это Павел Темкин, – спокойно ответила Барыня. – Агафон лично следил за процессом в безлюдном и безопасном месте. У нас есть подвальное помещение, специально оборудованное для таких событий. Там стоят силовые гасители, что снижает риск до нуля.

– Почему Темкину завысили возраст? – нахмурился Забиякин.

– Мы не завышали. Его привезли к нам в трехлетнем возрасте, как было указано в прилагающем письме. Родители Темкина, якобы, умерли, а ближайших родственников не оказалось.

– Почему «якобы»?

Марья Дмитриевна пожала плечами.

– У меня сразу появилось подозрение, что мальчик – бастард высокородных. Слишком неубедительным было сопроводительное письмо. А потом господин Бергер увидел искру у Паши. Ну и составили примерный график осмотра, чтобы провести инициацию. Выходило, что она должна была произойти год назад. Когда этого не случилось, мы с Францем Оттовичем призадумались, – настоятельница встала, и шурша подолом платья, обошла Забиякина, остановилась возле окна. Ее прямой силуэт четко вырисовывался на фоне закатного освещения. – Бергер тогда еще высказал сомнение, что мальчику едва ли семь лет. Мы еще полгода контролировали его, но потом как-то расслабились. Каюсь, это и есть мой недогляд.

– У вас есть версии, почему Павлу завысили возраст?

– Ни малейших, – снова пожала плечами Барыня.

– Я могу посмотреть письмо? – спросил Забиякин.

– Нет. Это частная информация, – твердо ответила отказом настоятельница. – Даже не настаивайте.

– Хорошо, извините, – чародей пристально взглянул на Марью Дмитриевну. – А как насчет Викентия Волховского? Кстати, фамилия ведь не родовая?

– Вы правы. Вик появился у нас в ночь самого сильного наводнения за последние тридцать лет, – улыбнулась женщина. – Потому и дали такую фамилию. Обычный подкидыш, рожденный от мирянки. Хороший мальчик, хотя тоже любит шалить, но не так критично, как другие. А с ним что? Тоже искра способности проявила?

В голосе Барыни послышалась ирония. Забиякину было не смеха. Там, на площадке он не за здоровье Волховского перепугался, а скорее, из-за вскрывшихся странных обстоятельств.

– Марья Дмитриевна, – чародей откинулся на спинку стула, жалобно пискнувшего от такой бесцеремонности. – А вы уверены, что Викентий – мирянин?

– Более чем, – твердо ответила настоятельница, не отводя взгляда от пытливых глаз мага. – С меньшей долей вероятности – из купеческой семьи. Но там не принято детей подкидывать в приюты. Родственники охотно берут к себе. Так что с ним?

– Я решил проверить одаренных мальчиков, – нехотя ответил Забиякин. – Некоторые из них мне показались перспективными. Чтобы не подвергать опасности ребят, я поставил перед ними барьер – силовую защиту. В ее прочности я уверен на двести процентов, потому как это моя военная разработка. Все было под контролем, но, когда Темкин показал свою работу с элементалями, Волховский словил магический откат. Я сначала не понял, что произошло, и очень удивился, почему именно на нем не сработала защита.

Забиякин вдруг замолчал, уткнувшись взглядом в пол.

– И? – осторожно спросила Барыня. – Выяснили, Мирон Афанасьевич?

– Мне кажется, у Викентия есть Дар, – глухо ответил мужчина.

– Поясните, пожалуйста, – нахмурилась настоятельница. – Какой Дар?