Вик Разрушитель 3

Артем, по словам Светы, собирался поступать в императорский Московский университет на факультет экономики, но периодически колебался и хотел идти на правоведа. А мать так же периодически прочищала ему мозги, объясняя волю родителей и Главы рода. Экономика — кровь не только государства, но и отдельно взятого клана. Грамотные управленцы всегда нужны, и Булгаковы здесь не исключение. Мелкую работу делают клерки из мещан, но банковская сфера требует особого догляда и жесткой руки тех, кто эту сферу контролирует снизу доверху; а юридическую стезю можно оставить девушкам. Но в целом, их роль совершенно другая.

Ужин закончился, и я вместе с опекуном снова уединились. Булгаков подмигнул мне заговорщицки и набрал номер с визитки. Прижимая телефон к уху, он расхаживал по гостиной, что-то мурлыча по нос. Потом встрепенулся.

— Александр Яковлевич? — бодрым голосом удостоверился он. — Вечер добрый! С вами Булгаков говорит. Да, тот самый, вы не ошиблись. Я хочу вам привет передать от молодого человека. Волховский, да. Вы невероятно проницательны, господин Брюс! Как опекуну, мне хотелось бы получить ваше слово, что посещение библиотеки не станет способом давления на мальчика… Ну, вы же человек взрослый, понимаете, о чем я намекаю… О пресловутом сыре в мышеловке не стоит напоминать? Нет-нет, я ни в коем случае не сомневаюсь в вашей порядочности. Но есть некоторые условности, которые я обязан соблюдать… Да, я о патронаже Ее Величества над сиротскими домами. Спасибо, что поняли мое беспокойство.

Булгаков на некоторое время замолчал, вышагивая по гостиной с телефонным аппаратом у уха, но теперь уже по диагонали, старательно обходя мебельный островок, на котором притулился я в немом ожидании. Меня больше интересовало, не возмутился ли Брюс претензиям опекуна. Ну, он в своем праве.

— Я вас хорошо понял. До свидания, Александр Яковлевич.

Иван Олегович сделал еще один круг, заложив руки за спину, и не садясь, остановился напротив меня.

— Брюс — редкостный проныра, — заявил он, нисколько не стесняясь обсуждать характер чародея с подростком. — Не буду оригинален, если скажу тебе, Викентий, чтобы ты поменьше с ним в разговоры вступал. Поздоровался, для вежливости поинтересовался о здоровье — и дальше по своим делам. В словесной казуистике он обыграет тебя в два счета и не заметишь, что стал его верным поклонником.

— Говорят, все Брюсы — чернокнижники, — невпопад ответил я, но Булгаков, как ни странно, понял мою мысль.

— Кроется за ними такая тайна, но никто ничего не доказал, — фыркнул Иван Олегович. — А знаешь, какой аргумент приводят несведущие люди, что эта семейка играет по-черному?

— Не-а, — заинтересовался я. Давненько опекун не общался со мной, забросил воспитание, так сказать!

— Не мной замечено, что у Брюсов никогда не рождаются девочки. Один Брюс сменяет другого. Поэтому и пошли такие слухи, что чародей вечен, путается с дьяволом и балуется не только магией, но и алхимией. Вечная жизнь как награда за сделку. Может, в библиотеке найдешь что интересного про него?

Булгаков шутил, конечно же. Никто не будет оставлять компрометирующие документы в таком проходном месте как библиотека. Да и в архивах вряд ли что-то есть на чародея. Брюс уже давно побеспокоился о собственной безопасности и уничтожил лишние сведения про свою семью и малейшее упоминание о предках. Если имеешь дело с вечностью, не стоит об этом кричать на весь белый свет.

— А вам нужна информация о Брюсах? — поинтересовался я.

— Нет, даже не вздумай начинать, — враз нахмурился опекун. — Если заметят, что ты изучаешь совсем не то, что нужно по твоей специализации, то начнутся проблемы. Для тебя, Вик. Именно для тебя. Я не пугаю, а предупреждаю.

— Я не буду совать нос куда не следует, — пообещал я. И в самом деле, зачем испытывать судьбу? Хорошо бы найти ответы на свои вопросы, в чем сильно сомневаюсь.

— Отлично. Брюс обещал завтра прислать своего сотрудника. Он сфотографирует тебя и тут же изготовит пропуск. К сожалению, магический амулет, использующийся для посещения библиотеки, тебе противопоказан, что указывает на осведомленность чародея о твоих способностях. Поэтому будет обычный, закатанный в пластик. Он временный, на полгода. Не потеряй его и не демонстрируй на людях.

— Я все понял, Иван Олегович, — киваю в ответ. — И когда могу поехать в Коллегию?

— Курьер все скажет. А ездить будешь с Сидором. Раз он твой инструктор, то пусть и отдувается.

Мне показалось, что в голосе Булгакова проскользнуло злорадство. Вот это странно. Сидор, несмотря на излишнее рвение в моем обучении, хороший парень. Я же понимаю, какая ответственность лежит на нем. Ведь не Иван Олегович приставил его ко мне, а Глава рода, и отвечать Сидору за свою оплошность придется перед ним, а не перед опекуном. Ну, что ж, я не против инструктора. Все веселее, чем с каким-нибудь безмолвным охранником из бригады телохранителей.

2