Вик Разрушитель 3

— Тогда… до завтра? — Илана на мгновение замерла, решаясь на что-то, потом резко потянулась ко мне и неумело поцеловала в губы. Через пару секунд ее темно-вишневое платье мелькнуло и пропало за дверью. Раздался звонкий щелчок замка.

— Попытка засчитана, — улыбнулся я с видом опытного ловеласа. Спасибо Анжелике, избавила от комплекса нерешительности и скованности. — Спокойной ночи, Илана Яновна. Ну и мне пора домой…

2

Князь Мамонов отодвинул от себя раскрытую папку, в которую клановые адвокаты собрали все интересующие его документы по передаче опекунства, законодательные акты, преценденты и прочую информацию. Они до сих пор убеждали Георгия Яковлевича вступить в борьбу с попечительской системой и получить законное право забрать сына в семью. С хрустом потянувшись, князь некоторое время сидел на месте, потом решительно поднялся и подошел к окну, за которым уже клубился сентябрьский бархатный вечер. С высотки «Дюссо» хорошо виден широкий проспект, по которому катится лавина автомобилей, перемигиваются фонари светофоров, а в едва приоткрытую створку льется прохладный свежий воздух, напоенный запахами павшей листвы.

Пора собираться домой. Аксинья заждалась, несколько раз звонила, спрашивала, когда его ждать. Георгий обещал вернуться к ужину, но что-то его задерживало. Неясное раздражение не давало покоя. Прошло три дня после того, как полковник Кольцов уведомил его о ближайшей встрече с императором. Время шло, а от Мстиславских ни слуху, ни духу. Как будто намеренно выдерживают паузу, чтобы Мамонов занервничал.

Князь посмотрел на часы. 19.03. Наверное, нет смысла засиживаться в гостинице. Слугам тоже надо иногда отдыхать. Парни работали как проклятые, чуть ли не по двадцать часов с сутки. И вот результат находится в объемной папке; здесь полноценная выжимка из огромного пласта документов, квинтэссенция тактического плана по возвращению сына. Только понадобится ли все это?

Он с усмешкой, обращенной непонятно кому, извлек из внутреннего кармана письмо Андрея, переданного через Странника и с удовольствием еще прочитал его, как будто хотел, чтобы оно отпечаталось в памяти. Да, вчера Ломакин как наскипидаренный примчался в особняк Гусаровых, словно за ним свора гончих собак неслась. И передал князю сложенный надвое листок, исписанный мальчишеским ломаным почерком. Пояснил, что парень очень волновался и выглядел сам не свой.

«Отец! Теперь уже официально я могу назвать тебя так. Извини, что не стал говорить тебе о свершившемся факте еще при нашей встрече. Почему, объясню ниже. Сначала хочу уведомить тебя и маму, что генетическая экспертиза, которую я потребовал от императора по праву долга жизни, подтвердила наше родство. Если ты до сих пор не добился от Мстиславских права на нее — это сделал я. У меня на руках гербовая бумага со всеми печатями…»

Князь Георгий, прочитав эти строки, прикрыл глаза, чтобы не видеть свои эмоции в отражении зеркала. Он боялся поверить в свое счастье, которое могло исчезнуть, если проявить безудержную радость от победы, к которой он шел долгие годы. Сын обстоятельно написал, как прошел званый обед, о чем с ним разговаривали император и цесаревич тет-а-тет, и осознавал, насколько был прав, желая выдернуть мальчишку из-под влияния столичной аристократии.

«Я только сейчас понял, насколько для меня тяжело сопротивляться играм взрослых, где нет возможности маневрировать и уходить от удара или хитрых ловушек. Мстиславские, вроде бы, со всей охотой и желанием помогают мне, и как бы бескорыстно… но я чувствую некую опасность, исходящую от них. Император прямым текстом сказал, что в случае твоего несогласия с их предложением я перейду в Семью Мстиславских на правах опекаемого до совершеннолетия. И намекнул, что возможен вариант твоего отказа от меня. Тогда — что? Еще три года ждать, согласно закону?»