Читаем Видит Бог полностью

— Ныне ли умерщвлять кого-либо в Израиле? — ханжески вопросил я, прямо на месте преображаясь в истинное олицетворение благодушия. — Ах, Авесса, Авесса, — с ласковой насмешкой сказал я, — что мне сделать с тобой, сыном Саруиным, ставшим мне ныне наветником? Ибо сегодня я готов простить весь мир. Не вижу ли я, что ныне я — царь над Израилем?

Семей же страстно проблеял:

— Благословен будь, господин мой и царь!

— Семей, — вынес я приговор, — сегодня ты не умрешь.

И, сделав паузу, я не без коварства добавил:

— Господом клянусь тебе, что я не предам тебя смерти от меча.

Коварная оговорка, сохраненная мною в этом обещании, и по сей день остается недоступной пониманию Соломона, хоть я и пытался дюжину раз привлечь к ней его внимание и столько же раз жаловался его матери на тупость ее сына, неспособного эту оговорку понять. Если б я прямо объяснил ему, что к чему, то нарушил бы мою клятву.

— Я знаю, что я подразумевал, — в который раз жалуюсь я Вирсавии, — ты понимаешь, что я подразумевал, даже Ависага и та понимает. Почему же он не может понять?

— Я ему объясню.

— Из уст младенцев и грудных детей исходит сила истинных слов мудрости, — важно объявляю я.

— Ах, Давид, Давид, — восклицает она, — как это красиво! Я бы век слушала.

— Тебя это случаем не разжигает?

— Нет, но ты все равно продолжай.

— Почему же я от него не могу добиться ни единого дерганого слова здравого смысла?

— Я все ему растолкую, — обещает Вирсавия, — ты только скажи, что он будет царем.

— Я же ему дюжину раз пытался втемяшить! Не оставь Семея безнаказанным; но низведи седину его в крови в преисподнюю. А он даже запомнить, что это за «седина» такая, и то не способен.

— Я буду сидеть от него по правую руку и все объяснять.

— Думаешь, он поймет, что нужно сделать?

— Он поймет, а Ванея сделает. Обещаю тебе, ты только назначь Соломона царем. Вот сейчас и назначь. Потому что Адония действует, а город замер в страхе.

— Да городу вообще на все наплевать.

— Люди только и говорят что про Адонию и его пир. А я боюсь. Спроси Нафана, спроси Садока, священника твоего, спроси, наконец, Ванею. Мы все боимся!

Они боятся Адонию, а пуще того Иоава, которому и секунды не понадобилось бы, чтобы понять, чего я хочу для Семея, и не колеблясь исполнить мою волю по первому же моему знаку. Однако Иоав — еще один из уцелевших доныне людей, которых я хочу уничтожить, а рассчитывать на то, что Иоав устранит себя сам, особенно не приходится, правда? Вот она, истинная дилемма, говорю я себе, хотя не так уж она меня и волнует, ибо вскоре мне предстоит умереть, ничего после себя не оставив, кроме детей и царства. Хорошо было б оставить храм, да Нафан запретил его строить, что же до звезды, названной моим именем, то это совсем уж завалящий повод для хвастовства. Было бы тщеславием добавить к сказанному, что никакого тщеславия во мне не осталось. Дилемму, перед которой я стою, интересно было бы обсудить с Богом, если бы я когда-нибудь опять снизошел до поисков божественного наставления, ибо в воображении моем я явственно слышу ответ, который могу от Него получить.

— Пообещать ли Адонии, что я позволю ему стать царем? — мог бы спросить я у Бога.

И Он сказал бы мне:

— Адонии? Пообещай.

— А пообещать ли мне Соломону, что я позволю и ему стать царем?

— А чего? — ответил бы Бог. — Пообещай и Соломону, что позволишь и ему стать царем.

Тут я на миг погрузился бы в раздумья и почесал бы в недоумении затылок.

— Но если я пообещаю Адонии, что позволю ему стать царем, и если пообещаю также Соломону, что позволю стать царем и ему, не придется ли мне нарушить слово, данное либо одному, либо другому?

— Ну? — отзывается Господь. — И нарушь себе на здоровье.

В прежнее время мы с Ним отлично понимали друг друга.

Беда в том, что хоть я и победил в сражении, но, вернувшись в Иерусалим, уже не имел возможности делать все, что хотел, а стать сильным правителем так с той поры и не смог. И вот теперь мне кажется, что стоит мне уйти, как царство мое развалится на части.

Перейти на страницу:

Все книги серии Иллюминатор

Избранные дни
Избранные дни

Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы. Оригинальный и смелый писатель, Каннингем соединяет в книге три разножанровые части: мистическую историю из эпохи промышленной революции, триллер о современном терроризме и новеллу о постапокалиптическом будущем, которые связаны местом действия (Нью-Йорк), неизменной группой персонажей (мужчина, женщина, мальчик) и пророческой фигурой американского поэта Уолта Уитмена.

Майкл Каннингем

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги