Видео Иисус

Они направили джип вверх по склону, но вскоре он начал сползать по осыпи камней. Тогда они его оставили, ещё раз по настоянию Юдифи сделали по большому глотку воды и пустились вверх пешком. Этот остаток пути оказался дальше и выше, чем казалось поначалу, а главное — существенно тяжелее. Вскоре вся одежда на них висела, намокнув от пота, лёгкие ходили ходуном, как кузнечные мехи, а сердце колотилось, грозя взорвать череп. Тёмные, мрачные камни накопили за день солнечный жар и, казалось, насквозь прожигали подошвы их обуви.

«Зачем я это делаю, зачем мне это нужно?» — спросил себя Стивен в какой-то момент, и вопрос засел в голове и не хотел уходить. Пока Стивен карабкался вверх, вопрос повторялся сам по себе и скоро превратился в некое подобие мантры, сделавшись ритмом, в котором двигались его ноги.

Юдифь, самая тренированная из них, неутомимо шла вперёд, Стивен тщетно пытался поспеть за ней, а Иешуа всё время отставал, ругаясь и ворча, и то и дело останавливался перевести дух.

Но они всё же добрались до верха. Стояли, согнувшись, запыхавшись, уперевшись руками в колени, и едва могли поверить, что дошли. Вблизи казалось, что сооружение вообще не имеет сообщения с внешним миром, словно монахи когда-то замуровали здесь сами себя изнутри, но в последний момент они обнаружили узкий люк, в который едва мог бы протиснуться человек; этот люк был перекрыт тяжёлой дверью из древнего бруса.

— Вы только гляньте, — сказала Юдифь, которая разогнулась первой и первой смогла говорить, — каков вид!

Стивен ничего не мог ответить, только тяжело поднял голову. Да, вид открывался сверху что надо. Чёрные скалы, коричневые скалы, серые скалы — насколько хватало глаз, всё было скалы и камни. Никаких следов поселения людей. Нигде ничего. Грандиозное разбазаривание пространства.

— И что теперь? — спросил Иешуа, отдышавшись.

— Теперь, — сказал Стивен, — мы вежливо постучимся. И именно это он и сделал. Разумеется, здесь не было ни

звонка, ни специальной колотушки или какого-нибудь иного приспособления для стучащихся, поэтому он просто постучал по двери кулаком. Потом отступил на шаг и выждал.

Никакого ответа.

— Никого нет дома, — прокомментировал Иешуа. Стивен постучался ещё раз, на сей раз сильнее и крикнул как можно громче:

— Эй! Есть кто-нибудь? Никакого движения.

— Если там действительно больше не осталось ни одной живой души, — рассуждала вслух Юдифь, — то придётся лезть через стену.

— Да, — кивнул Стивен. Он осмотрел сооружение. Оно было примерно прямоугольным, и наружные стены были высотой метра в три. Максимум четыре. При необходимости придётся как-то взбираться.

Верёвка. Им надо было догадаться прихватить с собой верёвку.

— Может, мы просто пришли в неурочный час? — сказал Иешуа. — Ну, какая-нибудь молитва, когда они все как раз…

— Тогда бы хоть табличку вывесили, когда у них приёмные часы, — прорычал Стивен, взял камень и подошёл с ним к чёрной двери, чтобы в третий раз обратить на себя внимание.

Но когда он уже замахнулся камнем, изнутри кто-то отпер задвижку смотрового окошка. Окошко откинулось, наружу выглянула пара старых, усталых глаз, оглядела их недоверчиво, и человек, которому принадлежали глаза, произнёс:

— Уходите!

Только одно это слово, и смотровое окошко снова захлопнулось, и задвижка со скрежетом вошла в своё гнездо.

— Вот так дела, — растерянно пробормотал Стивен. — Эй! — крикнул он через стену. — Мы пришли, чтобы взглянуть на зеркало, которое хранит образ Иисуса!

Мрачная стена высилась перед ними, как неприступный бастион средневековой крепости, и оставалась немой и непостижимой.

— Может быть, он нас не понял, — сказал Иешуа.

— Как это? — удивился Стивен. — Он же говорил по-английски.

— Ну да, — возразила Юдифь. — Он сказал только «leave!». He так много английского.

— Ну хорошо. Тогда повтори это ещё раз на иврите.

В этот момент за дверью снова послышался скрежет, на сей раз другой, более серьёзный. В своём пазу шевельнулся другой, больший засов, что-то загремело — чугунное кольцо, может быть, — потом дверь изнутри потянули. Она не поддавалась, просмолённый брус, из которого лет двести назад была сколочена эта дверь, отчаянно скрипел — и потом наконец раскрылась.

За дверью стояли двое стариков — истощённых, немытых отшельников — босые, в прозрачном от ветхости тряпье, которое когда-то было чёрным. На первый взгляд они походили на узников, изнурённых десятилетиями концлагеря. Однако глаза их светились мирным, живым огнём, какого Стивену ещё не приходилось видеть, а осанка излучала какую-то особую силу, которая находилась в загадочном противоречии с их убогим общим обликом.

Видимо, они отвыкли много говорить. Один из них попытался что-то сказать, но потом поперхнулся, будто должен был сперва вспомнить слова, которые уже очень давно не употреблял.

— Тридцать лет эта дверь не открывалась, — наконец произнёс он. — Последним в неё стучался я. Входите.

Основная группа преследования отставала от первой машины примерно на час. После того как Стивен Фокс и его «хвост» миновали Беэр-Шева, выехал и Райан, чтобы примкнуть к своим людям.