Виделись!

Вообще, до того знаменательного дня, когда я впервые занялся рукоприкладством по отношению к несовершеннолетнему ученику — то бишь, насильно и без спросу, совершенно не интересуясь её мнением и желаниями, вытолкнул её из-под падающей печати, она не была именно моей ученицей. Я не вёл своего предмета в её классе. Да и никакого другого тоже не вёл. Даже не заменял ни разу. Мы просто были в одной школе: я работал, она училась. И при этом, мы там практически не пересекались. И, как теперь понимаю, Слава Богу! Девочка крайне бесявая. Или бесячая? Или бесючая? Как оно правильно-то?

Так вот, стоило ей только оправиться от первого шока, вызванного осознанием того, кого именно она перед собой видит, как тут же полезли гонор и выпендрёж.

— Мне говорили, что приедет Герой, подходящий мне по уровню, для помощи в «Уважухе». Так это вы? — вскинула она опущенные было глаза и прищурилась.

— Я, — не стал отказываться или пытаться пудрить мозги.

— Но как же? Вы ведь «провалились», получается, больше двух лет назад? И до сих пор тридцать пятый уровень?! — продолжила развивать свою атаку, призванную восстановить пошатнувшуюся от упоминания о былой неудаче самооценку. — Я за пять недель уже тридцать четвёртый набрала! — гордость и самодовольство при этих словах из неё так и лезли. Ей хотелось буквально в нос мне сунуть свои доспехи, которые действительно были красивыми, дорогими и подобранными ей под уровень. C-ранга, если не ошибаюсь. А я не должен бы — глаз-то намётан. Хотелось впечатлить… но вот почему-то не впечатлялось.

— Вот видишь, какая ты молодец, — мягко, как несмышлёному ребёнку, принёсшему похвастаться насаженную на палку какашину, улыбнулся я. — Целый тридцать четвёртый уровень. Совсем крутая теперь.

— А у вас какой? — нахохлилась от таких моих слов и выражения лица сильнее она.

— Тридцать пятый, конечно, — ответил ей. — Был бы другой, меня бы к тебе не прислали.

— А сколько времени вы тут, в этом мире? — продолжила бычиться она.

— Два с чем-то года, — вздохнул я. Этот разговор начинал уже утомлять. Не то, чтобы обсуждаемые вещи меня хоть как-то задевали. Просто, я понимал, что он «ни о чем». Переливание из пустого в порожнее.

— И всего тридцать пятый уровень? — появилась на её лице ухмылка превосходства. В этот момент, в глазах молча стоящего рядом и наблюдающего за встречей Армана, я отчётливо увидел желание выполнить интернациональный жест «рука лицо». Но он сдержался. Только веко правое немного дернулось, показывая его отношение к происходящему. — Как так? Всё время в безопасной зоне просидели? — добавила девочка уже откровенной издёвки.

— Просто, не достоин, — пожал плечами я. — Ты вот достойна. А я нет, — после чего повернулся к Арману. — Пойдём? А то я что-то проголодался с дороги. Да и разместиться надо — солнце, вон, уже к закату клонится.

— Пфф! — не удержалась и фыркнула эта соплюшка.

Нет, так-то я её понимаю: тридцать пятый уровень за два года — это не то, чем в реалиях данного мира, стоит гордиться Герою. Про местных не говорим — их средний темп прокачки мне до сих пор не известен. Те ребята, что в одном со мной Призыве были, насколько я слышал, уже почти до сто пятидесятого докачаться успели… Правда, осталось живыми их сейчас только трое… из шести. Ну так мир чай не на минималках, и монстры не воздушными шариками одаривают.

Так что, тридцать пять — это нонсенс, позор. Добавляло эффекта ситуации то, что и одет я был не в доспехи. А так, как привык: рубаха, верёвкой подпоясанная, штаны простые мешковатые, сапоги слегка запылённые. И не бросающаяся в глаза сумка, которая ещё и прикрыта сверху полой рубахи. Ни оружия при себе, ни каких-то крутых гаджетов, даже украшений никаких. Серая такая посредственность. Мужик с улицы. Мимо пройдёшь, и взгляд не задержится. Совершенно не Героический вид, в общем.

— А вы драться-то вообще умеете? — не скрывая своего презрения, окинула мою фигуру взглядом она.

— А зачем? — пожал плечами я. — Зачем студенту-«Бытовику» драться?

Вопрос поставил её в тупик и позволил мне-таки ретироваться: есть-то действительно уже хотелось. Юлаева осталась стоять, открывая и закрывая рот, а Арман двинулся вперёд, указывая мне путь. Он ничего не стал говорить, поскольку был очень вежливый и хорошо понимал свою работу, но вот по выражению его лица, при не таком уж и сильном желании можно было прочитать отношение к произошедшему разговору. И отношение это было неодобрительным. Причём, неодобрение там было и тем, как повела себя девчонка, и тем, как я повернул наш разговор.

Что ж, я и сам понимал, что поступил не слишком умно — нам ведь с ней ещё вместе работать, но ничего не мог с собой поделать — раздражает она меня. Да и откуда ж уму у Дурака взяться?

***

Подход Шаада к подготовке и отправке меня на Подвиг, положительно, гораздо больше мне нравится, чем подход Ранцев и Ганольцев взятых вместе.