Ветеран особого подразделения

— Аркадий, надо бы осмотреть развалины, — подал голос капитан Супрун. Будучи по специальности подрывником, он всегда отличался осторожность. В той давней войсковой операции участвовал вместе с майором и, вероятно, успел разгадать задумку: оставить бэтээры на дороге — у вершины отрога, а самим незаметно подойти к кладбищу.

— Так и сделаем, Илья — не волнуйся. Мне тоже пожить охота, — пробурчал в ответ давний приятель.

На открытом участке дороги с хорошей видимостью во все стороны Серебров саданул каблуком по переднему люку, головная машина послушно остановилась, сзади подъехала вторая. Бойцы спрыгнули на землю, отряхнули камуфляж от белесой пыли.

— Сержант, оба экипажа остаются здесь, — обернулся майор к старшему первого бэтээра. — Посадишь самого глазастого на броню и прикажешь вертеть шарабаном, пока резьбу не сорвет. Понял?

— Так точно.

— Вот и хорошо. Пусть лучше сорвет одному, чем отрежут всем. Сидеть смирно, никого к машинам ближе километра не подпускать, в эфир понапрасну не лезть — по окончании работы свяжусь сам. Все…

Девять крепких мужчин в камуфляже, с РД, оружием и полным боекомплектом двигались вниз по дну неглубокой балочки. Десятый — контрактник Савельев, чуть пригнувшись, шел впереди и немного выше; изредка забирал левее и повыше — осматривался по сторонам.

Спустившись примерно на километр, лидер подозвал майора и указал на видневшийся край развалин:

— Пришли, командир.

— Вижу. Возьми Кузьмина и проведай те заросли, что пониже. Аккуратненько пройдите до реки и возвращайтесь.

Два бойца исчезли в кустах, сплошь заполнявших лощину от траверза развалин до самого дна ущелья.

Серебров обернулся к группе; сделал несколько движений левой ладонью, и очередная пара спецназовцев отправилась проверять полуразрушенное строение…

Через минуту послышался короткий двойной свист, извещающий о чистоте «объекта». Группа быстро выбралась из овражка и бегом устремилась к пролому в каменной стене.

Все. На месте.

Теперь дождаться ушедшей вниз пары и можно приступать к следующему этапу. А пока неплохо бы обозреть с помощью оптики селение, в котором, возможно, укрылись остатки банды Руслана Чилаева.

Майор назначил двух дозорных, остальным разрешил покурить; сам же подобрался к противоположной стене и вынул из чехла бинокль…

Когда-то аул состоял из трех десятков каменных хибар, образующих четыре кривые улочки. Ныне от большинства покинутых жилищ остались торчать лишь трубы. В четырех уцелевших все еще живут люди — кое-где вертикально вверх тянется сизый дымок; в надворных постройках за дувалами обитает скот…

Дозорные секут в разные стороны; трое молодых парней сбросили с плеч ранцы и попадали на них. Лица чумазые, с бороздками от стекавших капель пота по слою дорожной пыли. Люди не устали, но довольны неурочной передышкой; они знают: пройдет несколько минут, и последует очередная команда.

Прапорщик Матвеев Сергей Павлович бросил курить несколько лед назад, потому, усевшись на обломок упавшей стены, вынул из целлофанового пакета промасленную тряпицу и взялся усердно протирать снайперскую винтовку. Занимался он этим делом по пять раз на день и такого же трепетного отношения к оружию требовал от подчиненных снайперов.

Три офицера обосновались неподалеку от командира.

— Неплохое местечко для отдыха выбрали «духи», — подал голос Супрун.

— Угу, — промычал майор. — И наших вояк поблизости нет, и до Грузии рукой подать.

— Пятнадцать километров до границы. Два перевала — и там, — стянул капитан Куценко светло-серую бандану. — А в тамошних ущельях, говорят, боевиков — как тараканов!..

Он протер косынкой лицо, шею, руки. Отжал и снова повязал на почти лысом черепе… В штабе бригады уже с месяц ждали приказ о его переводе в Новороссийск на должность заместителя командира батальона морской пехоты. Вот и решил Борька Куценко в последний раз прошвырнуться в горы — попрощаться с друзьями в боевой обстановке.

— Это точно, — выдохнул дым капитан Белый. — Не знаю, чего наши генералы с ними церемонятся. Послали бы эскадрилью бомбардировщиков — и дело с концом. Те же америкосы давно бы так сделали — им только повод дай…

Юрка Белый был, пожалуй, самым странным парнем среди офицеров бригады. В армию пошел вовсе не по зову сердца, а попал случайно — как признавался сам, вариантов имелось всего два: либо в тюрьму, либо в военное училище. Выбрал второе. В лихие девяностые удивительным образом совмещал службу с коммерцией — посылал гонцов за товаром в столицу и разбрасывал его по «комкам». До сих пор ходил холостым, иногда покуривал травку, читал какую-то мутную литературу… Однако обязанности исполнял справно, товарищей не подставлял и отличался отчаянной смелостью.

И как-то так получалось, что эти пятеро: Серебров, Супрун, Куценко, Белый и Матвеев издавна отправлялись на операции вместе. Сработались, притерлись, доверяли друг другу. Остальной контингент именовался «волонтерами», постоянным не был и варьировался в зависимости от сложности и особенностей задания.

Командир опустил бинокль и задумчиво сказал: