Ветер в ночи

Гассану показалось, что он увидел, как глаза принца немного расширились, но прежде чем он смог в этом увериться, советник а`Ямин тихо распорядился:

— Заприте их и передайте под мою ответственность, — его голос был ясен, как и его глаза.

— Советник прав, заприте их, Ваше Высочество! — взмолился вдруг Авели-Джама. — Они могут оказаться опаснее, чем простые убийцы и мародеры. Пожалуйста… Заприте их!

Гассан не любил своего Высокого Премина, но никогда не видел, чтобы Авели-Джама говорил так быстро и эмоционально. Он знал что-то большее об этих заключенных… или просто хотел переключить внимание с запятнанной чести Гильдии на что-то другое?

— Простите, мой государь!

Гассан оглянулся на голос тучного капитана.

— За риск и издержки, но, разумеется, не за выполнение своего долга, — продолжил тот, — полагается ли некоторая… награда?

Губы Гассана искривились от такой жадности. Принц бывал гораздо более щедрым с людьми, чем его отец, но не любил наглых попыток выставить его обязанным. Вдруг Гассан заметил, что Авели-Джама все еще с почти открытым страхом смотрит на пойманных, и, наконец, переключил свое внимание на них.

Мужчина, очевидно, был из Лхоинна, хотя черты его лица и уши были не совсем правильной формы. Полукровки были почти неслыханным явлением, а этот, к тому же, был смуглее, чем большинство из его народа. Кстати, как и та парочка шейиф… Гассана это озадачило.

Он посмотрел на женщину, прикованную к стальному брусу.

Она была варварски красива, хотя явно нуждалась в ванне. И столь же бледна, насколько её спутник смугл — возможно, даже чрезмерно бледна. Ее черные волосы в бликах от стеклянного купола вспыхивали темно-красным.

В ней таилось что-то знакомое, хотя Гассан был уверен, что никогда не видел ее раньше. Он снова посмотрел на волка в клетке, встретил его кристально-голубой взгляд, и что-то промелькнуло в его мыслях.

Да, он никогда не видел этих людей. Но он читал о них.

Гассан сделал все возможное, чтобы запомнить каждый отрывок из записей Винн Хигеорт, к которым получил доступ во время пребывания в нуманской миссии. Особенно он сосредоточился на ее странствиях по Восточному континенту. Узнавание этой троицы не принесло ему ни мира, ни покоя, его взгляд вернулся к бледной черноволосой женщине.

Он знал и другие — неписаные — вещи.

Были слова, хранящиеся исключительно в мыслях, начертанные в колдовских воспоминаниях его братства, чтобы защитить их от посторонних глаз.

И все же пешка будущей войны сделала ход слишком рано… и оказалась схвачена в плен.

Дампир стояла закованная перед принцем Империи.

Гассан едва подавил панику, когда посмотрел на принца Оунялама. Тот глядел только на женщину, которую Гассан по записям Винн знал как Магьер. Он быстро закончил последнее из своих заклинаний.

«Вы снова пробрались в мои мысли, домин? Видите, что случилось?»

Всё поняв, Гассан опустил взгляд прежде, чем его внимание могли заметить другие.

«Да, мой принц».

Последовав его примеру, принц не изменился в лице:

«Тогда бегите… прежде, чем я буду вынужден забрать вашу жизнь».

Домин Гассан Иль'Шанк не ответил ни словом, ни мыслью. Новые фигуры, знаки и символы возникли перед его глазами, пока он смотрел на мозаичный пол. И резко, всеми силами своей воли, оттолкнулся от него. Быстро закрыв голову руками, он полетел вверх.

Под крики и вопли императорского двора стеклянный купол лопнул.

Разум Гассана притупился, когда ярко-голубые небеса вдруг потускнели перед его глазами.