Ветер с севера

Тир как будто проснулась, кивнула и, отвернувшись от Галатиля, с лица которого не сводила глаз все это время, пошла прочь по проходу, а Эристор облегченно перевел дух, делая приглашающий жест в сторону незваного и нежданного посетителя:

— Прошу.

За ними последовали несколько воинов из свиты Галатиля. Через некоторое время к ним кряхтя присоединился Лэндир.

Тем временем, гости, несколько скованные присутствием посланца принца, едва дверь за ним закрылась, словно взорвались. Гвалт поднялся такой, что под сводами грохотало и перекатывалось эхо. Куиниэ уже пришла в себя и теперь рыдала на руках Кэлибора. Тир же с тревогой наблюдала за выражением его лица — молодой эльф с бешенством поглядывавшего в сторону выхода. Тир закусила губу, хмурясь, а после шагнула вперед и зашептала Кэлибору в нервно подрагивающее ухо:

— Не делай этого. Только хуже будет. Моя ладья уже спущена на воду. Если Эристор не сможет договориться или откупиться, мы уплывем на Белый архипелаг. Вы все равно сможете быть вместе. Я обещаю тебе.

— О Тир, — Кэлибор порывисто сжал ее руку. — Но как же ты, как же Эристор?

Тир лишь печально пожала плечами и отвела глаза:

— Я уже все решила. Ждала только вашей свадьбы и вот… Дождалась.

Кэлибор нахмурился, но сейчас ему было не до чужих переживаний — в его объятиях обливалась слезами невеста, так и не ставшая женой, а он был совершенно бессилен изменить что-либо.

— Эй, ты! — внезапно окликнул его один из воинов Галатиля — судя по более добротной одежде и оружию командир отряда, который с десятком своих эльфов оставался в святилище.

Кэлибор поднял на него сумрачный взгляд.

— Отойди-ка от этой девицы! Нечего лапать чужую невесту! — гаркнул тот загоготал.

Кэлибор побелел и, если бы не Куиниэ, отчаянно вцепившаяся в него, бросился бы на негодяя. Тир, понимая, что тому только того и надо, выступила вперед:

— Не стоит затевать ссору. Тем более здесь.

Задира встретил ее твердый взгляд и скривился:

— Можно и выйти, снежная…

— Я уверена, что это будет самым разумным решением.

Она громко и своеобразно свистнула, и не успел вояка моргнуть, как в дверях церкви стеной выросли дружинники Тир. Бородатые лица воинов были насторожены, ведь их госпожа только что подала сигнал тревоги.

— Эти лесные ведут себя… э… некорректно, — Тир указала на сгрудившихся вокруг своего командира воинов Галатиля. — Проводите их во двор…

Однако, увидев, как Сигурдиль, ухмыляясь, потянул из петли на поясе боевой топор, добавила:

— И чтобы все остались целы. Понятно?

— Галатиль эль-ро будет в гневе, — опасливо косясь на громадных северян, окруживших их, но, стараясь держаться уверенно, вскричал эльф и затеявший ссору.

— Он будет в гневе, если вы устроите свалку в святилище, — неожиданно веско поддержал Тир шаман, который, похоже, сумел справиться с вызванной им же магией и даже накинул на себя плащ, скрывая свою ритуальную наготу, распианную темными узорами соответствующих моменту рисунков.

Тир усмехнулась и легко поклонилась в его сторону, поблагодарив за своевременное вмешательство. Чувствуя общий негативный настрой, воины Галатиля неохотно подчинились.

— Что-то ты больно раскомандовалась, — высокомерные слова Патринэль застали Тир врасплох. — Какая-то любовница, никому не известная шлю…

Она не успела договорить — звонкая пощечина прервала ее.

— Мэртилинд эль-до, — Тир аж шипела, — держите вашу маленькую ведьму подальше от меня.

— Да кто ты такая! — Патринэль, позеленев от злости, бросилась к сопернице, но, получив еще одну увесистую оплеуху, тут же отлетела обратно к отцу. Тир же, чеканя каждое слово и обращаясь уже ко всем собравшимся, громко произнесла:

— Я Тир Серебряная! А теперь вы все сядьте на свои места и помолчите. Вечные снега! Не благородные эльфы, а стая ворон!

Воцарилась мгновенная тишина. Кто-то, помня о бородатых снежных во дворе, счел разумным послушаться. Кое-кто возмущенно загалдел. Но громче всех ревел Мэртилинд.

— Чтобы какая-то снежная потаскуха командовала нами!

Но тут над его ухом раздался негромкий голос:

— Вы как предпочитаете есть яйца, Мэртилинд?

Тот поперхнулся и, обернувшись, увидел рядом с собой Энтондила.

— Что?

— В последний раз, когда один парень имел неосторожность противоречить госпоже Тир, она предложила их ему нашинкованными и запеченными с овощами. И, конечно же, вы понимаете, что речь шла не о тех яйцах, что несут куры…

Мэртилинд как-то невольно сжал ноги и покосился на собеседника. Тот улыбался совершенно безмятежно:

— Нож у нее всегда с собой, а я своими глазами видел, как она, метнув его, убила белку, сидевшую на ветке дуба.

Мэртилинд покряхтел, растерянно оглянулся вокруг и… сел.

— Вы сама мудрость, — торжественно возвестил Энтондил и отошел от него к Тир.

— Что вы ему сказали? — полюбопытствовала она, не отрывая сердитого взгляда от смутьянов, к которым уже направился шаман Дома Красного дуба.

— Поведал о тушеных яйцах.

— Похоже, вы мне этого никогда не забудете, — невольно рассмеявшись, сказала Тир, потом посерьезнела и, прикусив губу, взглянула на влюбленных, отчаянно цеплявшихся друг за друга.

* * *

Лэндир еле шел.