Ветер пыльных дорог

Трясясь в повозке судьи, которая двигалась к монастырской обители, Беатрис еле сдерживала нетерпение. Наутро она проснулась полная сил, так как, благодаря маковому отвару, выспалась, наверное, на несколько дней вперёд, и теперь ей стоило большого труда сидеть напротив судьи с видом каменной статуи. Недоверчивость, которая, казалось, прилипла к ней, словно вторая кожа, не давала ей расслабиться настолько, чтобы в полной мере показать свои чувства: радость и предвкушение от встречи. Сейчас именно эти чувства были в ней сильнее, хотя нередко мелькали тревожные мысли о том, как там сейчас её брат, но Беатрис верила, что вместе с Клодом они быстро вызволят его из плена.

Ещё до того, как экипаж был готов, и подошло время выезжать, Беатрис успела побеседовать с судьёй и кое-что узнать об Армане Сальене. Как оказалось, пока этот человек находился где-то на Востоке, его сын трагично погиб, сгорев в занявшемся в ветхом сарае пожаре. От чего случился пожар, так и осталось тайной, однако вернувшийся Сальен был уверен, что его сына убили. После этого случая он немного помешался. Хотя и вёл себя, как прежде, но чуть ли не в каждом встречном ему виделся «его мальчик». Если какой-либо ребёнок имел что-то общее с «его мальчиком», как то цвет волос или худощавость, он тут же принимал его за своего погибшего сына, и стоило больших трудов разубедить его в этом заблуждении. Жерар Рошер один раз присутствовал при таком «обознании», и впечатления у него остались не самые лучшие. Но обращаться в высшие инстанции ему не хотелось, ибо тогда Армана Сальена наверняка признали бы одержимым бесами, а там можно и догадаться об исходе… А Арман всё же был давним знакомым, даже приятелем Жерара.

Беатрис после этой истории посетила догадка, почему Тристан у него, и судья подтвердил её, когда поведал, что сын у Армана Сальена был светловолосым и голубоглазым мальчиком, примерно десяти лет. Точно как Тристан. Но что этот жалкий человек мог сделать её брату? Отчего же Тристан не откликался на её крики? Что могло заставить его притворяться чужим ей человеком? На это судья отвечал глубокомысленным молчанием.

Единственным, что слегка разбавляло тревожные мысли Беа, было ожидание встречи с Клодом. Она думала о нём, вспоминала их совместный путь из Нанта в Ансени, такой недолгий, но такой… надёжный. Надёжный, как и он сам. И его забота о ней, о Тристане… То, как он перевязывал ей плечо и справлялся о самочувствии. Как защищал их за дверьми комнаты в «Уютном очаге»… А потом исчез. И, судя по тому, что был раненным и пять дней провёл в обители, ему пришлось очень туго после того, как их дороги разошлись.

Пять дней спокойствия для него. И они наступили лишь тогда, когда её не было рядом. Совесть и вина перед ним удушливой волной захлестнули Беа, сдавили дыхание. Быть может, лучше и вовсе не встречаться с ним более? Просто уехать. Отыскать Тристана самой, забрать его и вдвоём продолжить свой путь до Лаваля. Ведь так она и планировала поступить, пока случай не свёл её с Клодом. Или не случай, а судьба…

Но каково им с Тристаном придётся без Клода? Без его защиты? В начале пути ей представлялось не таким уж и страшным идти вдвоём через несколько французских графств. Вернее, страшным, конечно, но она полагала, что справится. А теперь, пережив столько всего, она была уверена, что не справится одна.

По сути то, что она вообще дошла до Нанта – чистая случайность. А уж после Нанта… Если бы Клод не подхватил её тогда на улице, – где бы она была сейчас? Если бы потом не спас её у вод Луары, она бы уже валялась на дне реки и никогда не увидела бы солнечный свет. А тот сложный путь до Ансени, который в памяти остался расплывчатым пятном из-за невыносимой боли и усталости? Выдержала бы она его, если бы не Клод? Если и да, то в Ансени её бы точно убили, и никакой сундук, придвинутый к двери, не спас бы её и Тристана от вторжения в комнату.

Она не имеет права втягивать такого хорошего человека, как Клод, во все обрушившиеся на неё бедствия. Если бы только всё касалось её одной… Если бы не нужно было беречь Тристана, а затем и связаться с отцом, дать знать ему обо всём случившемся… возможно, найти Матильду… Она бы исчезла из его жизни навсегда, и это было бы к лучшему. Но сейчас она не могла себе позволить такого благородного жеста. Пока Тристан не попадёт в надёжные руки её тётки, и думать нечего о том, чтобы пренебрегать помощью.

Но, быть может, сам Клод уже предпочтёт продолжить свой путь в одиночку, после всего-то, что случилось? Такая мысль была как ушат ледяной воды. Беатрис бы поняла Клода… но как же ей хотелось, чтобы он остался с ними! Он нужен ей. И нужен Тристану…