Ветер Приключений

Когда он выполз из скрытой под потолком трещины, то сразу поморщился от ударившего в глаза яркого света. Чужаки шли по одной из троп разгоняя темноту на десяток метров в обе стороны от себя. Но Сто восьмой не продержался бы так долго, если бы его пугал свет или не умей он рисковать. Химера кралась в тенях на самой границе между светом и тьмой. Стелясь по земле, она ждала момента для атаки, и он ей предоставился!

Странная парочка, постояв на очередной развилке, свернула в сторону базы дрессировщиков, тем самым выбрав узкий и полный острых сколов коридор вместо широкого, почти десять метров в диаметре, тоннеля со стальными нитями, тянущимися по полу. Дождавшись, когда дичь зайдет поглубже в коридор, он напал. Двигаясь также быстро, как когда он рвал глотки дрессировщиков, Сто восьмой рванул к сладкой белой шее низкорослой девушки. А за секунду до удара его инстинкты взвыли об опасности, и химероид дернулся в сторону, уходя от просвистевшего у самой морды молота.

События тут же пришли в движение. И девушка, и ее спутник развернулись к нему. С рук парня полетели молнии, воздушные иглы и лезвия. Чародей не мешкал и твердой рукой бил на поражение, прикрываемый вооруженной молотом воительницей. Но разрываемая плоть уже не могла остановить его. Управляющие контуры чар, вшитых глубоко в его мозг среагировали на внешний вид чужаков и полностью перехватили контроль, оставив ему лишь слепую ярость и желание разорвать врага. Никакой экономии, никакого тонкого охотничьего расчета. Он вышел за пределы собственных возможностей, атакуя врагов, но разум, подкрепленный силой, всегда одержит верх над, пусть и превосходящей, но бездумной мощью.

Он на полном ходу влетел в поставленную человеческим чародеем ловушку. Едва заметные нити маны вспыхнули от влитой в них энергии. Часть из них он порвал, но не все, за что и поплатился собственными ногами. Вместо удара в прыжке он окровавленной тушей упал на землю. Инстинкты и воля чужой магии заставляли его продолжить нападение даже в таком состоянии. Правда, сделать он ничего не успел. Перевернувшись на спину, он увидел опускающийся на него молот, приближение которого почему-то несло ему… Облегчение? Животный страх смерти, взметнувшийся вверх в душе, оказался столь велик, что даже порвал уздечки на его разуме.

Две тысячи сто восьмой умер даже прежде, чем молот полурослицы размозжил его грудь. Удар юной воительницы с улыбкой на лице встречал Титус Лициниус Поллио, капитан королевской гвардии.

* * *