Ветер Приключений

Русые волосы средней длины были собраны в рыбий хвост. Из одежды на нем были только белая застиранная майка-безрукавка и добротные бриджи, что впрочем не помешало ему разместить на теле четыре трехгранных метательных ножа и приторочить к поясу палаш. Из образа возможно излишне юного, но тем не менее удачливого искателя приключений выбивались, пожалуй, всего три элемента. Первые два были скомпонованы в странное ожерелье на шее, собранное из двух звеньев — резной металлической пластинки и синего камня маны, свечение которого пробивалось сквозь парусину майки. Третий и последний представлял собой дорогое даже на вид кольцо печатку, поселившееся на указательном пальце правой руки сейчас лежащей на двигателе лодки. Юноша плыл вперед, даже не подозревая, что эта рядовая, в сущности, вылазка запустит цепь событий, которым суждено изменить его жизнь полностью.

* * *

— Гидеон, не лезь, это слишком опа-а-асно. Гидеон, не надо, моя практика приносит достаточно денег для того, чтобы мы втроем с Айлой жили в доста-а-атке. А то, что кабинет ей, по совести, удалось оборудовать только на выручку с моих первых серьезных рейдов, мы мигом забыли, да? — наверно не очень по-взрослому будет поносить собственную мать в разговоре с самим собой, особенно имея в совокупности под пять десятков лет жизни за спиной… Но поделать я ничего не мог. Раздражение, копившееся последние месяцы, рвалось наружу, и если для подросткового бунта я был слишком стар, то для стариковского брюзжания ситуация подходила в самый раз.

Нет, формально я, по сути, и был подростком, но ментально… Хотя стоит наверно рассмотреть ситуацию еще раз. В очередной раз я бы даже сказал. Шестнадцать лет назад в семье лишь слегка примечательных беженцев, прибывших в славный портовый город Ауразион в поисках лучшей жизни, родился первенец, которого счастливые молодые родители назвали Гидеоном. Гидеон Иргар — это я. Конечно, по мнению матушки мое имя имело куда больше составных частей, но на момент моего осознания себя даже имени и фамилии было много для ребенка, приблизившейся в плотную к социальному дну женщины с двумя детьми на руках. Не суть, самым, пожалуй, интригующим моментом в моей истории является тот факт, что прежде, чем стать Гидеоном я не плохо справлялся с тем, чтобы жить жизнь Лаврентия Анатольевича Морозова. От которого во мне было сейчас на порядок больше, чем от Гидеона, каким бы он мог быть без моих воспоминаний. Реинкарнация, перерождение, попадание, воспринимайте это, как хотите, имел место сложившийся факт — в возрасте шести лет, пройдя сквозь тяжелую лихорадку, я осознал себя не только Гидеоном, но и Лаврентием.

До этого печального факта я жил достаточно беззаботной жизнью, но открыв глаза в тот день, мир предстал передо мной под совершенно новым углом. Жизнь Лаврентия Анатольевича тридцати двухлетнего карьериста кончилась, был да весь вышел, как говорится, теперь был Гидеон. Мне не являлись высшие силы, не давалось напутственных речей от хтонических сущностей. Ничего подобного. Думаю, так и должен работать описанный буддистами и поставленный на поток в масштабах всего мироздания процесс путешествия по колесу сансары. Ты закрываешь глаза в одном мире и приходишь в себя уже в другом, единственное в моем случае видимо титанический механизм дал сбой, и я сохранил львиную долю памяти о свей прошлой жизни.

Как сейчас помню свое первое пробуждение в новой ипостаси. Болезненная резь от солнечного света, бьющего прямо в глаза, грязный потолок и стены лачуги, бывшей нашим домом, и изможденное лицо молодой девушки с заплаканными глазами, Элары Иргар. По началу не было шока или вопросов, за несколько дней в жару и бреду Лаврентий полностью выкуклился из глубин собственной души, по пути не растеряв ничего из немногочисленного жизненного багажа Гидеона.