Ветер полыни

- Мерзкая позиция. Когда будешь подыхать, никто не протянет тебе руку.

- Гийяны вообще мерзкие люди, малыш. А насчет протянутой руки - я не тешу себя глупыми надеждами.

- Вам всю жизнь придется расплачиваться за свои преступления. Где бы вы ни были. Так случилось с тобой и Лаэн, когда вас поймала Башня. Так будет и с другими. Прошлое - мстительная штука. Оно достанет даже из Безды. А жить в постоянном страхе, что сейчас кто-то придет за твоей головой, что тебя опознают стражники на улице, что ночью вновь явятся кошмары… Я бы такого себе не пожелал. Тебе никуда не деться.

- Возможно, ты прав. Но я как-нибудь разберусь с этим.

- Ты отличный плотник. Я видел. Зачем вновь взялся за лук? Если так хотелось пострелять, стал бы охотником за головами. Любой феодал или город с радостью наймут такого опытного человека, как ты. Или шел бы в армию. Там всегда нужны хорошие стрелки.

- Мне нравится убивать за деньги невинных людей! Ведь ты это хотел услышать? Теперь доволен?! - разозлился я.

Он ничего не сказал, лишь укоризненно посмотрел на меня и стал складывать фишки в мешочек.

Я посылал и буду посылать всех советчиков, как мне жить, в Бездну. Они на одной стороне жизни, а мне выпала «удача» оказаться на другой. И не им судить, что хорошо, а что плохо.

Никто никогда не желает пачкаться. Все любят презрительно морщить благородные носы, говорить «как все это мерзко», учить жить, а затем бежать на площадь и бросать цветочки под вымытые от крови копыта коня какого-нибудь вернувшегося с войны полководца. Пожалуй, именно поэтому я не люблю большинство людей. Они умеют, желают и хотят понимать только себя, но не других. И не видят дальше своего носа, называя белое чистым.

А я в последнее время начинаю сомневаться, что это «чистое белое» есть вообще.

Лаэн сидела на кровати. На полу, у ее ног, валялся целый ворох одежды из корабельных сундуков Дажа. В этой куче мое солнце смогла найти вполне приличные штаны из старой потертой кожи, пару рубашек (одна шелковая, с широкими рукавами и не слишком удобным воротником, другая - шерстяная, куда более теплая) и некое подобие короткой куртки.

- Штаны немного тесноваты, - она заметила мой оценивающий взгляд.

- Тебе идет. Выспалась?

- Да. Что такой хмурый?

- Шен пытался учить меня жить. А я держал себя в руках, чтобы не дать ему в зубы.

- Получилось?

- У меня - да. У него - не очень. Посмотри на это, - сказал я, протягивая стрелу с костяным наконечником.

Она с явной опаской взяла вещицу двумя пальцами и поднесла к глазам.

- Откуда у него эта мерзость, хотела бы я знать.

- Она - не единственная. Стоит задуматься, зачем он таскает их с собой, а?

- М-да, - Лаэн придирчиво изучила наконечник.

- Он успокоит Тиф?

- Что? А… Тиф. Вне всякого сомнения. С Прoклятой случилось бы то же самое, что и с Ходящей, которую мы отправили в Счастливые сады. Никто из носителей Дара не выживет. Я уже рассказывала о подобных артефактах. Их создали задолго до появления Лепестков Пути. Гинора говорила, что в последний раз Башня такой штукой воспользовалась, чтобы убить Скульптора. Затем много веков это оружие считалось утерянным. Полагали, что их украли Круги Сдиса. Но «Выжигающих нити» спрятали, и очень надежно - артефакты выплыли только во время Темного мятежа. Во всяком случае, Гинора говорила, что Оса - одна из лидеров восстания - погибла с помощью ножа из такого материала. Но в войне Некромантов их не использовали - это точно.

- Почему? С Прoклятыми можно было бы покончить очень быстро.

- Не знаю. После мятежа артефакты вновь спрятали и «нашли» только теперь. Уверена, что Шен их получил от Цейры Асани. Как и мы.

Она вернула мне стрелу.

- Осталось понять, для чего ему их дали.

- Не думаю, что из-за нас. Ее плетение в моей «искре» - гораздо более действенное средство контроля, чем вспыльчивый мальчишка с костяшкой в руках. Это не в духе Матери. Мы и так у нее на крючке, зачем отдавать бесценные предметы Целителю, который не слишком умел?

- Убить - это не магией швыряться, - возразил я, вспоминая о том, как ловко Шен наколол Гнуса на нож.

- Думаю, ты не прав, дорогой. Он с нами. Во всяком случае, до Радужной долины.

- Мне бы твою уверенность, - вздохнул я. - Что с Даром?

Она помолчала, затем ответила неохотно:

- Тиф опять выжала меня досуха. Потребовалась сила всей «искры», чтобы противостоять ей. Теперь я мало что могу. Потребуется время, прежде чем Дар вернется. Но на пару припрятанных в рукаве фокусов меня вполне хватит. - А затем мысленно закончила: «К тому же, я в состоянии разговаривать с тобой, не открывая рта».

- Ладно. Прорвемся. Война идет на востоке, западная часть равнин Руде вряд ли представляет для нас опасность. Никакой магии Сдиса и прочей дряни тут быть не должно. Если что приключится, справимся своими силами.

В этот момент в дверь постучали и, не дожидаясь нашего ответа, на пороге появился капитан Даж. Хмурым взглядом изучил каюту и помрачнел еще больше:

- Если Гроган вам не по вкусу, то самое время нас покинуть. Не передумали?

- Нет.