Ветер полнолуния

       – К вечеру доберемся? – спросил Анегард.

       Игмарт поднял голову, прищурился, огляделся. Покачал головой:

       – Только если вскачь, коней не щадя. Оно только кажется близко, а дорога не слишком ровная.

       Дорога и впрямь теряла здесь былую стремительность, петляла между холмами, огибала плещущие рыбой пруды, сворачивала, кажется, к каждой деревне. Как будто в этих краях вовсе не принято торопиться!

       – А нам спешить и не с руки, – добавил королевский пес. – Здесь бы, наоборот, в каждом трактире сидеть, сплетни слушать. Или ты собираешься прямо у Герейна спрашивать, не он ли нечисть развел?

       – Герейн, вроде, отсюда еще далеко? – не слишком уверенно уточнил Анегард. Он, признаться, хоть и разглядывал эти места на королевской карте, в соотношении мелкого рисунка и дней пути не слишком разобрался.

       – Не так уж далеко, – ответил Марти. – Конному два дня от Азельдора, дальше, к югу. Для слухов – не расстояние. И никого не насторожит, что молодой командир отряда расспрашивает о местах, где никогда раньше не бывал. За кружку-другую бражки рады будут поделиться всем, что сами видели, от соседей слышали и по азельдорским тавернам на кончики ушей подцепили.

       Пожалуй, королевский пес снова был прав. Анегард поморщился, представив неминуемые посиделки за бражкой с местными селянами.

       – И своим скажи, – тихонько добавил Марти. – Пусть словно ненароком расспрашивают, не прямо, а вроде как для поддержания разговора. И сами не стесняются говорить, куда и зачем едут.

       – Ты что?! – Анегард аж поперхнулся. – Сдурел?

       – Зачем же так сразу, – хохотнул Игмарт. – Все просто, едем коней смотреть для отряда.Как раз самое время. А у Герейна, к границе ближе, купить можно дешевле, чем в Азельдоре на конской ярмарке. Или ты собрался таинственное лицо делать, чтобы слухи впереди нас бежали?

       Опять он прав. Да что ж за напасть такая! В своих землях Анегард привык отдавать приказы, твердо зная, чего хочет и чего добьется, а здесь, в походе, все оказалось иначе. Снова чувствовать себя никчемным сопляком было неприятно и обидно.

       Дорога обогнула холм, впереди показалась деревня.

       – Вовремя, – ухмыльнулся Марти. – Самое время пообедать.

       Анегард оглянулся и махнул рукой, подзывая десятника.

       Долго объяснять не пришлось, Мано кивнул одобрительно: все, мол, будет в лучшем виде. А Марти уже расспрашивал подвернувшегося мальчишку-пастушонка, сколько в этой деревеньке трактиров, в каком лучше выпивка и хлебосольнее хозяин, да много ли нынче проезжающих. Сразу видно, не первый раз в дороге.

       Хозяин в трактире и вправду попался хлебосольный, а главное, большой любитель почесать язык. Анегарду не составило труда его разговорить. Даже вопросов задавать не пришлось, хватило оброненного со вздохом: мол, в первый раз по серьезному делу да один…

       Неподдельное сочувствие «молодому господину» вылилось у трактирщика в долгий и обстоятельный рассказ об азельдорской конской ярмарке и обо всех местных лошадиных заводчиках и барышниках. Кто к степнякам ездит, кто сам разводит, кто брачок подсунуть норовит… Если бы Анегарду и впрямь нужно было коней выбирать – не трактирщик, а кладезь бесценный! Вот только Герейна он в разговоре старательно обходил. Слишком, пожалуй, старательно – учитывая Игмартово «у Герейна, к границе ближе, кони дешевле». Спрашивать прямо Анегард не рискнул, не тот у него опыт в собирании сплетен, еще насторожит ненароком. Понадеялся на Марти, вокруг которого вовсю увивалась подавальщица, на Мано, детально и обстоятельно заспорившего с мужиками о достоинствах местной фруктовой бражки в сравнении с северной медовухой. А нет, так на следующую деревню.

       И снова королевский пес оказался прав. Один трактир, другой, третий – и ясно уже, что впрямь дело нечисто. Герейна в здешних краях не любили, но пуще того – боялись. Настолько, что старались лишний раз и не поминать. Даже по пьяной лавочке, когда море по колено, сосны вековые – по пояс, а медведь – за шавку. Раздухаренные крепкой бражкой мужики, едва Мано спросил напрямую, словно бы даже протрезвели. Переглянулись, старший покачал головой и выдал значительно:

       – Т-ш-ш! А то того… того!

       И понимай его, как знаешь.

       Мано презрительно сплевывал, Анегард злился, Игмарт хмурился. И так хмурился… Будь это кто другой, не оторвиголова королевский пес, Анегард решил бы – боится. Видно, что-то знал неприятное, а глухое молчание здешнего люда лишь подтверждало его самые худшие ожидания.